НАШ СОВРЕМЕННИК ДЕРЕНИК ДЕМИРЧЯН

Житейские заботы и неурядицы, как и зашкаливающие национальные перипетии последних четырех лет, бесспорно, убеждают: классик армянской литературы Дереник ДЕМИРЧЯН (1877‒1956) ‒ наш с вами современник, предугадавший и нынешние настроения, и состояние общества, и заглянувший глубоко в душу армянина.

В 1920 Г. В ФИЛОСОФСКИ ВЕЛИЧЕСТВЕННОМ ЭССЕ "АРМЯНИН" Д. Демирчян проникновенно охарактеризовал своего соотечественника. В последнее время на эссе, пожалуй, модно стало ссылаться, и массовый читатель "приобщился" к самому себе посредством Демирчяна, благодаря и размещенному в интернете тексту эссе. "Смотрю на Армянина, ‒ пишет он, ‒ и мне кажется, что оскорбление в его адрес сродни оскорблению орла, которого принудили спуститься с горных вершин. Он трепыхается, бьется о камни, вываливается в помоях, ломает и пачкает свои крылья. Протягиваешь ему корм ‒ он отворачивается; не любит он ни рабства, ни счастья ‒ предпочитает страдания и свободу. Он печален, одинок, но нет в нем низкой ненависти, столь чуждой горным высям. В его сердце затаилась глубокая скорбь плененного орла. Он ‒ Айк, которого лишили единственной ипостаси жизни ‒ свободы".

Трудно не согласиться с автором. Однако мне по душе также и объективность классика на острие его сатирических рассказов. В единстве эссе и сатиры писателя кроется представление и о высоком образе Армянина, и об искоренение не совсем и не всегда лицеприятных в нем человеческих качеств. Такова миссия любого сатирика ‒ от катарсиса к правде и, может, наоборот.

К 145-летию со дня рождения Дереника ДЕМИРЧЯНА предлагаю вниманию читателей "ГА" один из его юмористических рассказов, написанный в 1926 году.

 ПРАВОВОЙ ЛАКОНИЗМ

Когда в нашем Ереване или же в Ленинакане, а собственно, почему только в Ереване и Ленинакане, но и в Степанаване, Каракилисе, Дилижане, да и зачем далеко идти ‒ в Новом Баязете и, наконец, во всей Армении, так вот когда повсюду проходишь мимо какого-либо недостатка, например, убитого человека, разрушенного дома, либо видишь, скажем, как жена советского служащего, проживающего в принадлежащем жэку доме, рубит топором дрова на дощатом полу и там же, прямо на досках, разводит огонь и подогревает воду, то обращаешься к какому-либо из жильцов во дворе и указываешь на сие явление, мол, что же это такое, почему она позволяет себе разрушать и поджигать жэковский дом, то этот самый жилец, пожимая плечами, говорит:

‒ А мне-то что?

Проходишь мимо еще одного дома жилищно-эксплуатационной конторы, мельком окидываешь взглядом двор и что же? Жена еще одного советского служащего, дородная Айкуш, вооружившись топором, срубает балясины на балконе, чтобы… самовар было чем разогреть.

Входишь в этот самый двор, приближаешься к вышеупомянутой Айкуш и интересуешься, мол, дорогая тикин, в чем дело, почему ты выбиваешь балясины?

Она исподлобья взирает на тебя и удивленно да возмущенно изрекает:

‒ А тебе-то что?

Какая же картина предстает в следующем дворе? Поток воды после выстиранного белья вскоре с любезно присоединившимися к нему "прочими человеческими недоразумениями", вырвался со двора и отправился на экскурсию по другим улицам Еревана.

Подходишь к одному из жильцов у подъезда дома и негодуешь, мол, любезный товарищ, что за безобразие такое? Это же сущий рассадник заразы! А дабы достичь цели, продолжаешь путь по двору в поисках виновника потопа.

И что же: поток плавающих нечистот и "прочих человеческих недоразумений" тянется по всему двору, по ступенькам, по террасе и задерживается у одной из квартир, перед конкретным владельцем.

Стучишься в дверь, дабы достучаться до этой мусорной конторы, до этой мусорной машины, до этого соответствующего мусорного органа и без обиняков заявляешь:

‒ Послушайте, товарищ, что за безобразие такое? Что за мусорное излияние?

Так вот эта мусорная машина, эта мусорная контора, этот соответствующий мусорный орган дает соответствующий ответ:

‒ А тебе-то что?

Ну что тут поделаешь?! Налицо обычный армянский кодекс нравов.

Сосед за стеной насвистывает и соловьем заливается аж до полуночи, горланит вовсю, гогочет да буянит до самого утра, лишая тебя сна. А заикнешься, мол, что за непорядок такой, он вопрошает:

‒ А тебе-то что?

Человека убивают, он истекает кровью, а зевака рядом лишь недоумевает:

‒ А мне-то что?

Таковы случаи "по жизни".

В госучреждениях и в прессе иные порядки.

"Мне-то что?", "Тебе-то что?" ‒ здесь этого не услышишь.

К примеру, когда селькор Гром-и-Молния пишет, что "председатель КОВ (Крестьянское общество взаимопомощи. ‒ К. Х.) села Кесахасан никудышный тип", то председатель КОВ моментально стряпает корреспонденцию в газету, мол, "публикация селькора Грома-и-Молнии совершенно беспочвенна, поскольку он не сведущ в этом вопросе".

Иначе говоря, "тебе-то что?"

А когда рабкор Беспощадный пишет: "Прошу местком обратить внимание на то, что машинист поезда №2 был в нетрезвом состоянии", то опровержение месткома выглядит следующим образом: "Рабкор Беспощадный недобросовестно освещает факты: в нетрезвом состоянии был машинист не 2-го, а 3-го поезда".

Иначе говоря, "а мне-то что?"

Вот так обстоят дела в нашей благословенной Армении.

Обратишься к коллективу касательно личности, то услышишь в ответ: "А мне-то что?" Если же обратишься к личности насчет коллектива, то услышишь: "А тебе-то что?"

Так что все казусы в нашей благословенной Армении делятся на две категории: "а мне-то что?" и "а тебе-то что?"

И никто в дела друг друга не вмешивается.

Если помои выльют мне на голову, то "а тебе-то что?"; если же на твою голову, то "а мне-то что?".

Поживешь чуток на свете, да и усвоишь это благословенное правило.

Когда в кооперации некого села Кесахасан продаются туфли на шпильках, однако нет и в помине ни мыла, ни соли, или же когда шефская организация того же села разглагольствует о мировой конъюнктуре, а в селе нет даже деревянного моста, то следует заглянуть в список казусов: это категория "а мне-то что?" или "а тебе-то что?" ‒ и тем самым обеспечить себе спокойную жизнь. А поскольку выбираешь либо одно, либо другое, то легко отделываешься: "а тебе-то что?" превращается в "а мне-то что?", а "а мне-то что?" в "а тебе-то что?" ‒ и дело с концом.

Благодаря такого рода системе, живешь в мире и согласии с мусором, ослами, помоями, собаками, пылью ‒ и ничем себя не обременяешь.

Они сами по себе, и мы ‒ сами по себе.

Подготовила и перевела Каринэ ХАЛАТОВА