ТУРЦИЯ В ПОДБРЮШЬЕ РОССИИ. КАКОВ БУДЕТ ОТВЕТ?

В южном подбрюшье России – в Закавказье и Средней Азии – стремительно формируется новая геополитическая и геоэкономическая реальность. Этот процесс напрямую связан с резкой активизацией в регионе Турции и укреплением ее политического, экономического и гуманитарного влияния. Фактически речь идет о создании под эгидой Турции нового макрорегиона, распространяющего свое влияние на страны Ближнего Востока через военное воздействие Анкары на соседние Сирию и Ирак, а также на южный сухопутный маршрут китайского проекта «Один пояс – один путь».

АМБИЦИОЗНЫЙ ПРЕЗИДЕНТ ТУРЦИИ РЕДЖЕП ЭРДОГАН уже давно предпринимает попытки консолидировать так называемый тюркский мир. Именно в его правление дряблая международная организация тюркской культуры, созданная еще в начале 1990-х годов, обрела в 2020-х годах более жесткий каркас организации тюркских государств, предусматривающий сближение участников не только в культурной, но и в политической, экономической и оборонной сферах.

География организации тюркских государств обширна: от Чёрного и Средиземного морей на западе до Восточного Туркестана – Синьцзян-Уйгурского автономного района КНР (СУАР). От пограничья бывших советских республик с Афганистаном на юге до российских регионов Южной Сибири на севере. Укрепление уже существующей оси Анкара – Баку – Исламабад означает привлечение к геополитическим планам турецкого руководства одного из крупнейших государств Южной Азии и ядерной державы – Пакистана, а также обеспечение надежного доступа к Индийскому океану и Персидскому заливу.

 Активность президента Реджепа Эрдогана по созданию тюркского мира не случайно возросла именно в последние годы. Воссоединение Крыма с Россией в 2014 г. и участие Вооруженных сил РФ в антитеррористической войне в Сирии вызвали определенную ревность в Анкаре – и Крым, и Сирия в течение длительного времени входили в состав Османской империи. Нарастающие противоречия между Россией и Западом по вопросу денацификации и демилитаризации территории б. УССР и длительная внешнеполитическая пассивность России на постсоветском направлении были восприняты турецким руководством как благоприятный фон для активизации освоения Закавказья и Средней Азии.

Осенняя война 2020 г., в ходе которой Азербайджан в значительной части вернул свои международно признанные территории, привела к резкому ослаблению Армении и укреплению влияния Турции в регионе. Армянский премьер-министр Никол Пашинян, пришедший к власти на гребне цветной революции, известен своими прозападными взглядами и политической непоследовательностью. Именно его отказ от достигнутых ранее армяно-азербайджанских договоренностей привел Баку и стоящую за ним Анкару к военному решению застарелого территориального конфликта. Ввод российских миротворцев на линию соприкосновения лишь на время приостановил боевые действия.

Отказ официального Еревана от всестороннего урегулирования, проведение политики, схожей с известной позицией Льва Троцкого перед заключением Брестского мира – «ни мира, ни войны», лишь раздражает Баку и ведет к очередному витку военной конфронтации, который становится все более неизбежным, несмотря на заключенное трехстороннее (Россия – Азербайджан – Армения) соглашение и временный, пятилетний мандат российских миротворцев.

ПОЗИЦИЯ АРМЕНИИ ПО НАГОРНОМУ КАРАБАХУ уже привела к громким заявлениям в Баку, что этот вопрос потерял свою международную актуальность. Иными словами, судьба армянского эксклава является внутренним делом Азербайджана. В формулировках реальной политики Армения и тем более Нагорный Карабах теряют свою политическую субъектность и превращаются в объекты для манипуляций со стороны более сильных геополитических игроков. Россия не сможет помочь своему формальному союзнику по ОДКБ – Армении не только и не столько по причине ее полуизолированного географического положения и отсутствия общей границы, но, в первую очередь потому, что армянское руководство продолжает занимать неопределенную позицию и не желает само помочь сохранить армянскую государственность.

Значительное участие Анкары во второй карабахской войне позволило Турции окончательно закрепиться в Закавказье и через Азербайджан обеспечить себе стабильный выход к Каспийскому морю и далее – в Казахстан и другие страны Средней Азии. Используя сложное международное положение России в условиях ее до предела обострившегося противостояния с Западом, определенную враждебность и антироссийские настроения в среднеазиатских государствах бывшего СССР, Анкара активно формирует новую геополитическую реальность.

Москве в условиях гибридной войны с Западом неудобно официально признавать антироссийский дрейф постсоветского пространства – это означало бы расписаться в слабости собственных позиций на одном из ключевых направлений внешней политики и в малой эффективности созданных интеграционных объединений. Кроме того, в нынешних условиях для России важно сохранить конструктивные отношения с Анкарой, даже временно закрывая глаза на ее активность в Средней Азии, ведущую к ослаблению региональных позиций России, и откровенно антироссийскую политическую позицию по бывш. УССР, включая поставки киевскому режиму боевых беспилотников.

Отсутствие резкой официальной реакции традиционно не исключает использования неформальных рычагов, от мер экономического давления до непубличной и закрытой дипломатии. Деятельность Каспийского трубопроводного консорциума (КТК), который используется Казахстаном для транспортировки 80% его экспортных нефтяных поставок через порт Новороссийск, была приостановлена уже несколько раз в 2022 году. Хотя российская сторона мотивировала эти действия техническими или юридическими причинами, в Казахстане этому не поверили. Президент Касым Токаев дал поручение проработать реализацию альтернативных маршрутов транспортировки нефти, в первую очередь через Каспий и далее в Турцию по трансграничному нефтепроводу Баку – Тбилиси – Джейхан.

 Эта инициатива носит более декларативный характер пиар-акции в поддержку тюркского единства в ущерб интеграции с Россией, чем реального экономического проекта. Ни состояние танкерного флота на Каспии, ни мощность нефтепровода Баку – Тбилиси – Джейхан не позволят Казахстану заменить КТК транскаспийским маршрутом в ближайшие годы, если не десятилетия. Кроме того, Азербайджану экономически невыгодно смешивать «в трубе» разные сорта нефти – собственного производства и транзитную из Казахстана. Тем не менее 24 августа, после очередной остановки КТК президент Казахстана Касым Токаев посетил Азербайджан. Официальные источники и СМИ умалчивают о конкретных договоренностях, возможно, достигнутых на переговорах со его азербайджанским коллегой Ильхамом Алиевым, – основной упор делается на политическую составляющую братских отношений между двумя странами, то есть на пантюркизм.

РОССИЯ НАСТОРОЖЕННО НАБЛЮДАЕТ за усилением турецкого влияния на постсоветском пространстве Закавказья и Средней Азии. Пантюркистские силы включают в зону своих интересов и непосредственно российские регионы, косвенно стимулируя сепаратистские тенденции в самой России. Еще не забыта нашумевшая фотография турецкого президента Реджепа Эрдогана с картой тюркского мира, в который были включены российские регионы.

Китай имеет свои виды на будущее Среднеазиатского региона и планы по его освоению. Маловероятно, что в Пекине приветствуют активное формирование нового геополитического макрорегиона под эгидой Анкары.

Наиболее жесткую реакцию на усиление позиций Турции в регионе проявил ее исторический соперник – Иран. Общее противостояние Москвы и Тегерана западной гегемонии все больше сближает страны: активно развивается экономическое сотрудничество, в том числе в части промышленной и научно-технической кооперации в производстве подсанкционной продукции двойного назначения. Транскаспийский транспортный маршрут между Россией и Ираном обеспечит не только более высокую эффективность двусторонней торговли, но и существенно облегчит России доступ в Персидский залив и Индийский океан. Россия не может не учитывать интересы своего важного партнера, которым является Иран.

Тегеран болезненно реагирует на изменение геополитической конфигурации вдоль своих границ и последовательное укрепление Анкарой своих региональных позиций. Особое раздражение в Исламской Республике вызывают попытки разыграть карту так называемого Южного Азербайджана. Победная эйфория после второй карабахской войны привела некоторых азербайджанских общественных деятелей и журналистов к мысли о необходимости развить военный успех на международно признанную территорию Исламской Республики и отторгнуть у нее территории компактного проживания этнических азербайджанцев под предлогом их «освобождения».

Иранский Азербайджан расположен на севере страны, численность этнических азербайджанцев в Иране – более 30 млн человек, то есть около трети общей численности населения Ирана и в несколько раз больше общей численности населения собственно Азербайджана. Непродуманные публичные призывы к военной операции по «освобождению» второй после собственно персов по численности этнической группы Ирана вызывают справедливое раздражение в Тегеране и чреваты новым широкомасштабным конфликтом, в который неизбежно будет втянута и Россия.

Турция имеет свои законные и справедливые интересы в регионе. Однако Анкара, что называется, «под шумок» идущего глобального противостояния активно и последовательно расширяет географию и характер своих амбициозных устремлений. Формирование под эгидой Анкары нового геополитического фактора от Закавказья до Китая и от Пакистана до Сибири мало отвечает национальным интересам России. Несмотря на всю занятость событиями вокруг бывш. УССР, Москва будет вынуждена реагировать на изменение ситуации на своих южных рубежах.

Александр САВЕЛЬЕВ

ИА REGNUM