КОГДА ЗАКОНЫ НЕДОРАБОТАНЫ

То, что жительница Арабкира Амалия Назаретян все-таки вышла из Аванской психбольницы, куда была помещена в принудительном порядке, дает повод к размышлениям. Не так давно некоторые СМИ взахлеб рассказывали о том, как 70-летнюю учительницу, причем совершенно нормальную, средь бела дня "упекли" в психушку. Позже были представлены официальные комментарии, из которых следовало, что стационарное наблюдение в клинике вполне закономерно, поскольку, по заключению экспертной медицинской комиссии, женщина может быть опасна для общества в связи с душевной болезнью.

НЕ НАМ СУДИТЬ, КАК В ТЕЧЕНИЕ ПАРЫ НЕДЕЛЬ ВРАЧАМ УДАЛОСЬ вылечить ее настолько, что она перестала быть опасной. Обычно с подобным диагнозом не шутят и не торопятся. Возможно, всего лишь было смягчено кризисное состояние. Но как бы то ни было, затронутая проблема этим не исчерпывается: сколько же людей находится на стационарном психиатрическом лечении в связи с опасностью для общества? Насколько быстро они вылечиваются?

К сожалению, всем нам известно, что случаи скорой выписки чрезвычайно редки. Больные годами, десятилетиями находятся в стенах психбольниц. "ГА" приходилось на своих полосах касаться и таких случаев. И мы, конечно же, ничего не имеем против того, чтобы больные на законных основаниях получали квалифицированную медицинскую помощь. Речь идет о других ситуациях, когда человека против его воли помещают в подобные учреждения, и, что странно, отечественное законодательство, в отличие от европейских стран, совершенно не регулирует вопрос о том, сколько времени они должны там находиться. В Европе же судьи через определенные промежутки времени возвращаются к вопросу обоснованности срока лечения больных и на основании заключения соответствующей комиссии, принимают решение об их возможной выписке. Это, согласитесь, логично. У нас же суды отправляя людей на лечение, раз и навсегда отстраняются от этого процесса, никогда больше не возвращаясь к теме конкретной личности.

А ведь пример А.Назаретян говорит о том, что есть все-таки какая-то часть больных, которые, получив курс лечения, могут быть вылечены. Но получается, что если на основании экспертной комиссии кто-то попадает в психиатрическую больницу, что является своеобразным лишением свободы, то он имеет огромный шанс остаться там навсегда. Врачи могут и не вылечить больного на все 100%, поскольку некоторые болезни неизлечимы. Другое дело, что человека можно долечить до такого состояния, когда он перестает представлять опасность для общества. Но по сути, врачей вторая часть вопроса не слишком заботит, ведь, как уже отмечалось, наше законодательство никак не обязывает периодически возвращаться к состоянию конкретных душевнобольных, решая дальнейшую судьбу.

Нельзя исключить и случаи, когда родственники из корыстных или иных соображений могут быть заинтересованы упрятать родственника в учреждение для душевнобольных. О том, что в названных учреждениях находятся люди, в общем-то дееспособные, свидетельствует, например, факт, имевший место в Варденисе. Помнится, главврач больницы для душевнобольных использовал там своих подопечных в качестве бесплатной рабочей силы - бесправные люди пасли его скот. Случай стал известен несколько месяцев назад, возбудили уголовное дело, но, насколько известно, последствий за собой оно не повлекло.

ВНОВЬ ВЕРНЕМСЯ К А. НАЗАРЕТЯН. Согласно сообщению Полиции РА, ее доставили в больницу 13 мая, а решение суда о назначении принудительного лечения вынесено 18 мая, аж через 5 дней. К сожалению, соответствующей реакции прокуратуры не последовало, несмотря на то что пребывание в закрытом лечебном учреждении без решения суда более 3 дней противоречит статье 16 Конституции РА и статье 175 Гражданско-процессуального кодекса.

И еще. Вряд ли было корректным в официальном сообщении публично раскрывать то, что принято считать врачебной тайной. Видимо, желая максимально убедительно обосновать перемещение женщины в психиатрическую лечебницу, не задумываясь, указали диагноз пожилой женщины, что является нарушением закона "О медицинской помощи и обслуживании", в частности, статьи 19, где говорится, что только с согласия больного можно раскрыть врачебную тайну, то есть, огласить диагноз.

Бывали на нашей памяти и обратные примеры. Несколько лет назад в Раздане жил и беспрепятственно передвигался парень по имени Аршак, явно нуждавшейся в принудительном лечении. Но мер никто не принимал. Все привыкли, что парень постоянно носит с собой топор, а однажды в подъезде доме он убил этим топором девушку, продающую сыр. При рассмотрении дела выяснилось, что он невменяем. Аршак был освобожден от уголовной ответственности и помещен в закрытое лечебное заведение. После страшной трагедии…

Когда законы недоработаны, вакуум заполняется невежеством и произволом. К сожалению, у нас подобное случается нередко.