СИРИЙСКИЕ ТУПИКИ АНКАРЫ

Динамичное изменение ситуации вокруг Сирии создало целый комплекс проблем для политического курса Турции в отношении сирийского конфликта. Прежде всего, основными факторами в этом плане стали военно-политическая активизация России и существенные изменения в позиции Запада относительно действующего президента Сирии Башара Асада. Сочетание этих факторов заставило Анкару пересмотреть свои позиции.

ТАК, ПРЕЗИДЕНТ ТУРЦИИ ТАЙИП ЭРДОГАН 24 СЕНТЯБРЯ ДОПУСТИЛ участие президента Асада в переговорах по урегулированию конфликта. Отметив, что процесс урегулирования должен проходить без Асада, Эрдоган вместе с тем допустил, что его можно привлечь в переходный период. Также Эрдоган заявил, что Россия, Турция, США и Иран должны сотрудничать при решении сирийской проблемы. По сути, Анкара повторяет ранее озвученную представителями большинства западных стран новую позицию относительно судьбы Асада, а также признания интересов России и Ирана в Сирии. Это представляет собой существенный сдвиг во внешней политике Турции, которая с начала конфликта в Сирии выступала в качестве наиболее жесткого противника Асада, активно поддерживая действующих в стране боевиков.

Катализатором указанных сдвигов в позиции Анкары стал рост военного присутствия России в Сирии, по сути, уже перечеркнувший выдвинутый Турцией в последние месяцы план действий по Сирии, призванный привести к быстрому свержению Асада. В первую очередь на данном этапе фактически провалились планы Анкары по созданию на севере Сирии буферной зоны, находящейся под контролем сирийских боевиков. В условиях роста российского военного присутствия выполнение подобного плана могло привести к инцидентам с участием российских и турецких военных, чего и Анкара, и Запад, очевидно, стремятся избежать. При этом с учетом периодических действий турецкой авиации в воздушном пространстве Сирии и перестрелок на границе появление российских военных в стране вынуждает Анкару договариваться с Москвой хотя бы об ограниченной военной координации в Сирии и вне связи с планами по установлению буферной зоны.  

Кроме того, вовлечение России в конфликт на стороне сил Асада создает проблему вокруг турецкой военной поддержки сирийской оппозиции. Российская военная активность сосредоточена пока что в основном в районе Латакии, которой в настоящее время угрожает не "Исламское государство", а коалиция исламистских группировок, поддерживаемая Саудовской Аравией, Турцией и Катаром. В случае прямого вовлечения российских военных в боевые действия или просто расширения военной помощи Асаду сохранение турецкой поддержки боевикам может вылиться в своего рода опосредованный конфликт с участием Турции и России и привести к росту конфликтности в российско-турецких отношениях в целом. Очевидно, сочетанием этих факторов объяснялась в последние дни повышенная дипломатическая активность Анкары на российском направлении: в России побывали министр иностранных дел Турции Синирлиоглу и президент страны Эрдоган, который провел переговоры с российским коллегой.

В то же время сдвиги в ситуации вокруг Сирии и иммиграционный кризис в Европе, по сути, лишили турецкий план вмешательства в Сирии поддержки Запада. После российской активизации ключевые европейские страны и США озвучили более мягкую линию в отношении режима Асада, предусматривающую отказ от требований о его немедленной отставке и допущение участия сирийского лидера в процессе урегулирования кризиса. Также Запад пошел на дипломатические контакты с Россией относительно перспектив совместной борьбы с ИГ. В этих условиях планы Турции по прямому вмешательству оказались явно не ко двору, и Анкара со своей жесткой позицией в отношении Дамаска рисковала оказаться в политической изоляции. Похоже, именно этим обстоятельством были вызваны и указанные заявления Эрдогана, которые, по сути, означают вынужденный радикальный пересмотр сирийской политики Турции, до сих пор построенной на стремлении к отстранению от власти Башара Асада.

РАЗЛИЧНЫЕ ПОДХОДЫ АНКАРЫ И ЗАПАДА НАЛОЖИЛИСЬ на наметившиеся ранее и вновь активизировавшиеся в сентябре разногласия между США и Турцией относительно сирийских курдов. Одной из задач инициированной Анкарой буферной зоны на севере Сирии было ослабление позиций курдов, среди которых доминирует Партия демократического союза (PYD). Она близка к действующей в Турции Рабочей партии Курдистана, против которой турецкие военные ведут активные боевые действия. В то же время PYD в настоящее время выступает в качестве одной из ключевых сухопутных сил, действующих в Сирии против ИГ. Данное обстоятельство обусловило взаимодействие между США и курдской партией, ставшей ключевым союзником в Сирии американской коалиции против ИГ.

Эти факторы обусловили комплекс разногласий между Анкарой и Вашингтоном вокруг отношения к сирийским курдам и задач проталкиваемой Анкарой буферной зоны на севере Сирии. В частности, Вашингтон стремится свести к минимуму негативное воздействие на сирийских курдов возможного турецкого военного вмешательства. В сентябре эти противоречия проявились в серии заявлений Вашингтона и Анкары. Так, официальный представитель Госдепартамента Джон Кирби заявил, что США не считают террористической организацией курдские Отряды народной самообороны (YPG), являющиеся военном крылом Партии демократического союза. Он также отметил, что YPG оказались успешными в борьбе против ИГ, подчеркнув, что Вашингтон собирается продолжать работать с бойцами, противостоящими ИГ. Данные заявления вызвали негативную реакцию Анкары: с критикой в адрес США за поддержку Партии демократического союза выступил Эрдоган, подчеркнувший, что PYD является такой же террористической организацией, как "Исламское государство" и Рабочая партия Курдистана.

Таким образом, как в вопросе свержения Асада, так и ограничения влияния курдов сирийская политика Турции в очередной раз зашла в тупик. Попытка Анкары развернуть в свою пользу ситуацию в стране путем активного включения в возглавляемую США коалицию против ИГ и проталкивания идеи о буферной зоне в настоящее время терпит провал. Между тем еще одним фактором в последних действиях Турции по Сирии были соображения внутриполитического порядка, в частности, стремление продемонстрировать успешность курса правящей партии турецкому обществу, все более недовольному втягиванием Турции в сирийский конфликт, а также сыграть на националистических настроениях части избирателей. Однако на практике результат получился скорее обратный, так как желательное для Турции завершение конфликта явно откладывается, а Анкара теперь вынуждена спешно пересматривать свои подходы в Сирии, что, скорее всего, не будет способствовать росту доверия избирателей к политике Эрдогана.

Для действующей турецкой элиты внутриполитический аспект имеет особенно болезненное значение на фоне все более туманных (судя по данным соцопросов) перспектив достижения правящей Партией справедливости и развития реванша на досрочных парламентских выборах 1 ноября.