HIGHFEST СДЕРЖАЛ ОБЕЩАНИЕ!

На фоне расхожего мнения о том, что 13 – число несчастливое, находятся товарищи, утверждающие, исходя то ли из личного опыта, то ли из любви к оргинальничанию, что 13 – самая что ни на есть везуха. Международный фестиваль исполнительских искусств HIGHFEST, кажется, из числа этих товарищей.  После нескольких последних лет пробуксовки, на 13-й год своего существования, фестиваль выстрелил в десятку.  И от того, как это все происходило, перспективы не только самого фестиваля, но нашей театральной жизни вообще засверкали розовыми отсветами марева надежды.

 "Музей чувств" - парад современного искусства

Президент HIGHFEST Артур Гукасян не преувеличивал, когда заявлял, что программа нынешнего фестиваля потрясающая как по количеству, так и по качеству.  Вместить все эти "потрясения" в рамки одной газетной статьи не только невозможно, но и бессмысленно – гости отыграли и уехали, а расписывать спектакли, которые уже вряд ли выпадет возможность посмотреть, - дело малоперспективное. А посему остановимся на том, что показалось действительно важным,  чтобы не сказать концептуальным, и уйдем в самое начало. Отправимся на церемонию открытия.

ОПЯТЬ ЖЕ ЕЩЕ ДО НАЧАЛА ФЕСТИВАЛЯ АРТУР ГУКАСЯН СООБЩАЛ, что в этом году традиция начинать фестиваль с зарубежного спектакля нарушена, – HIGHFEST возьмет старт армянским, причем собственным проектом. О том, насколько этот проект  соответствует не только нынешней направленности  не только фестиваля, устроившего ряд посвящений 100-летней годовщине Геноцида армян, но его сути и зерна, Гукасян скромно умолчал. А ведь выставка-перформанс "Музей памяти"  в постановке Вана Бадаляна оказалась прямо-таки эталонным форматом для открытия фестиваля, взявшего на себя задачу сеять актуальное, живое, современное.

После приветственной речи, которую президент HIGHFEST адресовал публике, тусовавшейся прямо на бульваре перед Центром экспериментальных искусств НПАК, народ потянулся внутрь. По темным коридорам и ломаным лестницам шли дальше, вглубь – туда, откуда раздавалась тревожно-печальная музыка. В большом зале без "сидячих мест" шло действо, мистическое, ворожащее и впечатляющее по большому счету.

Большой, покрытый белой скатертью поминальный стол с горящими свечами в высоких канделябрах… Молодые люди, застывшие в безмолвии за этим столом. Огромный экран – фоном, на котором возникали не ледащие душу ужасы человеческого истребления, но образы-аллюзии. Еще свечи, сотни свечей, установленные, как в храме, в разных углах зала. Черный ангел, летающий где-то под потолком над головами собравшихся, Огромный ало-красный попугай в клетке, его, словно безумные, выкрики. Распластанный на земле почти нагой человек в сизифовых усилиях вырваться из пут, которые его связывают и держат... Большой ларь, в который воткнуты ножи, кинжалы, топоры…

Люди медленно обходили зал, передвигаясь с места на место, смотрели, слушали, сочувствовали. К особо самопогруженным подходили волонтеры фестиваля и приглашали уже в другой зал – с  иной музыкой, ярким светом, гирляндами, шарами, столами, уставленными бокалами вина, со сценой, на которой танцевали в карнавальных костюмах маленькие артисты Маленького театра.

"Знаешь, что самое убийственное в этом спектакле или как там – перформансе? – сказал Сурен Асмикян, когда мы уже вышли из тьмы в свет. – То, что у него нет начала и конца". Зато начало HIGHFEST было положено самое многообещающее. В "музее чувств" было все – чувства, музыка, свет, пластика, изоряд – все то, из чего синтезируется и слагается современное искусство и что поднимает на свой щит HIGHFEST. Довольны были абсолютно все – вещь неслыханная!  Иностранные гости, которых уже на открытии было порядочно, изливали восторги фонтаном – "Мы и подумать не могли, что увидим в Армении такое!" Можем, когда хотим!

 От Раскольникова до Гамлета

Об остальных армянских спектаклях, показанных в программе  HIGHFEST,  пока не будем. В рамках фестиваля состоялось четыре отечественные премьеры. Спектакли едва увидели свет рампы, показались интересно, и у нас еще будет возможность поговорить о них. 

ОБРАТИМСЯ К ГОСТЯМ. ЕДВА ЛИ НЕ ТРЕТЬ ПРОГРАММЫ СОСТАВЛЯЛИ СПЕКТАКЛИ ДАНСАНТНЫЕ. Не мудрено – танец как универсальный язык нашего, стремящегося к универсальности мира. Максимальные рекламации в этой обойме получила американская Gibnay Dance Company. Было много разговоров о лидерстве в топах и прочего. На деле все оказалось вполне скромно – среднестатистический modern-dance, танцоры, похожие на спортсменов, пересечение современного танца с восточными философиями. Или это я modern-dance объелась?

Так что лучше оставим в сторону танцоров и будем руководствоваться не жанром, а географией. Британия и Россия – тренд-сеттеры в театральном деле, представленные на  HIGHFEST вполне солидно. Из России было четыре спектакля, и два заслуживают отдельного упоминания. "Ошибка студента Раскольникова. Версия 2" - обновленный вариант завоевавшего не один приз  спектакля  театра КУКФО. Театр "специализируется" на комиксах по русской классике, или  "инсценировках петербургских мифов в кукольном жанре". К Достоевскому тут присовокуплены картинки из произведений Даниила Хармса и Александра Пушкина. Кто читал Достоевского, помнит  про юношу Родиона Раскольникова, который решился на свой эксперимент, возжелал пойти "другим путем" и не рассчитал силы. Историю маленького Наполеона театр рассказал волшебными, живыми куклами и доказал, что  жанру подвластны не только "кукольные истории".

Петербург встал на крохотной сцене изысканно изобретательно. Город, который жарит героев своим воспаленным желтым достоевским светом, загоняет в угол. Этот кукольный триллер стал одним из самых ярких впечатлений  HIGHFEST.

СВОЮ ВЕРСИЮ ПРОЧНО ОБОСНОВАВШЕЙСЯ НА РОССИЙСКОЙ СЦЕНЕ знаменитой поэмы Венедикта Ерофеева "Москва – Петушки" показал питерский  театр "Мастерская". Герой спектакля – незаурядный и образованный человек, выдающийся гуманист и при всем этом пьяница, который едет на электричке из Москвы в Петушки, направляясь к любимой девушке. В дороге он выпивает со своими попутчиками столько спиртного, что начинает "путешествовать" не только по Подмосковью, но заезжает в другие страны, посещает прошедшие и грядущие века и даже проникает в параллельные миры и измерения.

Попутчиками Венички наравне с интеллигентами и юродивыми оказываются и Пушкин, и Тургенев, и Гегель, и Гете со своим Фаустом, и Бетховен, и Перголези, и Мусоргский, и Римский-Корсаков, и Лист, и даже декабристы – вся культурная память человечества. Как еще один мираж, как иллюзия смысла жизни возникает любовь – то ли реальная, то ли призрачная женщина, ожидающая его на конечной станции растянувшегося маршрута.  Виртуозности, с которой два актера на протяжении двух часов играли пьесу и играли со зрителем, аплодировали долго, а главное, заслуженно.

Британских спектаклей в HIGHFEST было заявлено целых пять, но все затмил приезд в наши палестины легендарного "Глоба", сиречь шекспировского театра "Глобус".  Всю дорогу среди поклонников театра шли слухи, что проникнуть на спектакль нельзя будет ни под каким предлогом, только с билетами. Не имей 100 творческих достоинств, а имей 500-летнюю историю! Историю билетов на "Гамлета" - следует признать, что стоили они не запредельно, до  10 тысяч – стоит внести в местную Книгу рекордов Гиннесса. Ибо разлетелись они за три часа. 

Что больше будоражило ереванцев – любовь к самой великой пьесе всех времен и народов или желание рассказывать внукам: "Я "Глобус" видел", - вопрос спорный. Премьера "Гамлета" состоялась в Лондоне 23 апреля, в день 450-летия Уильяма Шекспира. Спектакль сразу отправился в двухлетнее мировое турне, очевидно, вызывая везде такую же реакцию, как и в Ереване. Зато не в пример им серьезные наши театралы, ходящие не только на спектакли гостей знаменитостей, получили возможность убедиться своими глазами, что вся концепция "Гамлета" – это "Король Джон" нашего Национального театра, показанный три года назад в Лондоне на сцене "Глобуса" в рамках Шекспировского фестиваля.  Те же чемоданы, те же музыканты. Пускай - нам не жалко! И времени, и денег, потраченных на "Гамлета", не жалко тоже. Жалко, что  такого же  ажиотажа не вызвал спектакль, за импорт которого HIGHFEST отдельное большое спасибо.

 "На дне" как вершина

Впрочем, ажиотаж был. Конечно, не такой глобально-глобусный, но был. Показ спектакля "Миранда" культового литовского режиссера  Оскараса Коршуноваса еще на прошлом HIGHFEST сразу вписал в ряды его поклонников истинных ценителей. И в Русском театре, где показывали "На дне", было не пройти. Хотя в зале был "открыт" только партер – дома литовцы играют этот спектакль человек на тридцать зрителей.

СЛОВО "ЧЕЛОВЕК" ЗВУЧАЛО ГОРДО ПОЧТИ СЕМЬДЕСЯТ ЛЕТ. ОСОБЕННО НА 1/6 ЧАСТИ СУШИ… Коршуновас перекроил великую пьесу Горького, оставив лишь четвертый акт.

По всей сцене стоит  поминальный стол под белой скатертью. Еще один поминальный стол. По углам сцены – хлам, пирамиды ящиков из-под пива… Мол, мы тут с вами (со зрителями) вместе работаем — чего церемониться?  Тут прощаются с Лукой. То ли ушел, то ли… Но режиссер, кажется,  не верит, что старик доберется до следующей ночлежки и растормошит еще десяток душ. Без Луки пьеса обретает форму диспута.

За столом подводят итог - кем был старик? И другое, важнейшее - кем был и чем стал человек и сколь гордо звучит это слово по прошествии сотни лет? И многочисленные бутылки с чистой водой на столе понемногу сменяются водочными. Водка – настоящая. Скоро ею провоняет весь зал. В труппе Коршуноваса удивительные актеры, а у них удивительные лица. Из тех, что увидишь и не забудешь. Черным-черно на дне, и пророчеств никто не скажет. Неоткуда звать в будущее. Слова  "свобода" и "правда" здесь обрели иной смысл. И "человек" при документализме, которого достигает режиссер, звучит не очень гордо.  Единственная ценность, оставшаяся жизнеспособной, не ценность человеческой жизни, а страх смерти. Точка опоры найдена верно. Уважать страх смерти, боли,  одиночества - вообще уважать страх. Да или нет?

Всепрощение Луки глушат слова Сатина, жгучие, как водка, которую он предлагает выпить кому-то из зрителей.  И после короткого почти ерничания совсем иным голосом Сатин скажет: "Выпьем за человека!" "Человек - это звучит гордо! Я арестант, убийца, шулер!" Оказывается, эти цитаты неотделимы одна от другой. Вы же человеки, так не оправдывайте и не приукрашивайте никого, умейте сказать: он никто - я никто, он не будет счастлив - я не буду счастлив. Каждый имеет право никого не жалеть: в том числе самого себя.  Каждый имеет право не иметь никаких прав… В памяти, как фреска тайной вечери, остаются этот белый стол и сидящие за ним люди. И их лица, когда прозвучит фраза: "Актер повесился".

Финальные слова спектакля звучат из уст уже умершего Актера,  ставшего Гамлетом. На черной сцене Актер декламирует монолог о Гекубе - безжалостные стихи, полные  презрения к себе свободного и прямого человека. Страшно быть гордым. Страшно быть честным. Страшно быть свободным.

А чтобы не завершать на печальной ноте, скажем о самом большом достижении HIGHFEST за пройденные 13 лет. Публика! Публика, заполняющая залы до отказа. Даже если спектакль начинается в десять вечера. Даже если ливень. Публика, смотрящая заинтересованно и обсуждающая бурно.  Разве это не повод к вере в будущее?