С ЛЮБОВЬЮ О ВЫДАЮЩЕМСЯ ХУДОЖНИКЕ

В ереванском издательстве "Айагитак" вышла первая книга трехтомной документальной монографии, посвященная жизни и творчеству выдающегося армянского живописца и педагога Ваграма Гайфеджяна. Автор и составитель Эллен Гайфеджян.

Первая книга - "Детство. Отрочество. Юность" совершенно оригинально преподносит простым читателям и специалистам жизнь и творчество Ваграма Гайфеджяна, который всегда был объектом любви и восхищения любителей живописи. Помимо статей в ней представлены 69 цветных репродукций-вклеек и 57 фотографий.

НЕУДИВИТЕЛЬНО, ЧТО ИНИЦИАТОРОМ ИЗДАНИЯ ЯВЛЯЕТСЯ ЗАМЕЧАТЕЛЬНЫЙ искусствовед, дочь художника - Эллен Гайфеджян. Она - автор нескольких альбомов и монографии о Гайфеджяне, ряда искусствоведческих работ, касающихся творчества блестящей плеяды армянских художников, таких как Ованес Тер-Татевосян, Николай Котанджян, Вруйр Галстян и других   мастеров армянского изобразительного искусства. Подготовленные ею альбомы получили широкое признание и входят в число лучших изданий. Всем ее статьям и искусствоведческим трудам свойственны важность и актуальность анализируемых тем, умный и впечатляющий, с большим вкусом сделанный выбор художников и их произведений. А также подлинная и безусловная серьезность и ценность, связанного с этими художниками круга идей и размышлений.

Но особенно интересно и глубоко пишет она об отце, Ваграме Гайфеджяне, о его творчестве. У нее все права на личное отношение к искусству Гайфеджяна.

Ценность работы Эллен о Гайфеджяне заключается в том, что она судит об искусстве выдающегося живописца и педагога не со стороны, а словно бы проникает в тайны его творчества и точным словом выражает то, что родилось и созрело у художника в подсознании. Отец нередко делился с ней своими замыслами, размышлениями об искусстве, своими переживаниями. Это и важно, ведь истинно то, что проистекает из источника. Долгий  опыт общения и наблюдения за уникальным мастером, его напряженная каждодневная педагогическая деятельность - вот тот опыт, который обусловил весомость искусствоведческих работ Эллен о Гайфеджяне, художнике, которого Генрих Игитян назвал "тихим гением".

"Есть такое понятие" - "тихий гений", - писал он. - К Гайфеджяну оно приложимо больше всего. Скрытая от огней рампы его внутренняя, духовная жизнь была озарена светом искусства. Оно было его утешением, его единственной музой, его всепоглощающей страстью... Так повелось, что в целом творчество Гайфеджяна было принято рассматривать в русле общеевропейского импрессионизма, семя которого на специфической почве художественной культуры Армении дало поросль ярких индивидуальных форм. Между тем ныне совершенно очевидно, что импрессионизм Гайфеджяна, переосмысливший на свой лад стадиальные особенности стиля, не только подошел к своей крайней черте "свободы видения" в ее импрессионистическом понимании, но на определенном этапе перешагнул через эту черту в беспредметное. По существу, "Цветовые композиции" художника элементами пуантилизма еще привязанные к импрессионизму в его заключительной фазе, - не что иное, как первенцы абстракционизма".

 ИЗ РАЗЛИЧНЫХ БИОГРАФИЧЕСКИХ ПОДРОБНОСТЕЙ, КОТОРЫЕ ЧИТАТЕЛЬ немало найдет в книге о Гайфеджяне, как бы открываются дополнительные пути к постижению зашифрованных образов, поэтому Эллен была права, придав своим комментариям такую свободную форму, которая делает книгу живой и впечатляющей. К тому же она располагает обширным материалом, полученным, можно сказать, из первых рук. Сколько историй о себе, своей жизни, своих взаимоотношениях со временем, с искусством, природой, людьми, обществом "наговорил" дочери художник за все годы! К тому же критик современного искусства дублировался в Эллен с историком искусства. Все ее статьи, обзоры, эссе - это художественные эмоции, обусловленные художественным знанием.

Картины в книге подобраны Эллен таким образом, чтобы дать представление обо всем многообразии этапов творчества художника, причем в ней проиллюстрированы не только известные полотна, - предмет долгого и пристального исследования искусствоведов, но и некоторые наброски, зарисовки, известные далеко не многим. Они также позволяют уточнить его отношения с некоторыми людьми, указать на те или иные обстоятельства его жизни, явственно увидеть черты его личности. Никогда раньше хорошо знакомые картины не делали нам таких удивительных сюрпризов, пока мы не стали вникать в историю каждого из них отдельно. Они словно ожили и стали наперебой рассказывать о себе, о своем творце, о времени, в котором он жил, о том, как он работал над ними, о его думах и чувствах.

Можно ли сказать что-то новое об искусстве В. Гайфеджяна после того, как столько уже сказано о нем, его искусстве? Оказывается, можно. Для тех, кто способен вжиться в мир гайфеджяновских образов, впитать его умом и сердцем, оно сверкает подобно зеркалу, в котором с волнующей четкостью отражаются неизменно актуальные проблемы изобразительного искусства. Гайфеджян, актуальность которого как человека и художника не затмили новации последней четверти XX века и начала нового тысячелетия, - вот образ, прельщающий воображение исследователей и сегодня. И не потому только, что он поистине пленителен, но и потому, что он - истинный творец-новатор, своеобразное, яркое, жизнеутверждающее творчество которого по-прежнему волнует. И потому такая, тем более документальная монография, находит свое оправдание в историческом развитии толкования гайфеджяновского творчества. Это звено, ведущее дальше в процессе понимания этого необычного сложного художественного явления.

- Возможно, жизнь Гайфеджяна, на первый взгляд, не изобиловала чрезвычайными событиями, которые могли бы заинтересовать читателя, - рассказывает Эллен Гайфеджян, - но она была полна всякого рода горестных драм, потерь, бед, неурядиц, разочарований. Однако вместе с тем в ней было и много радостей, главной и неизменной среди которых была ни с чем не сравнимая радость творчества.

АРХИВ, ОСТАВШИЙСЯ ПОСЛЕ КОНЧИНЫ ВАГРАМА ГАЙФЕДЖЯНА, НЕВЕЛИК. Все сколько-нибудь подозрительное в контексте нелояльности режиму страны, противоречившее его идеологическим установкам, было им безжалостно предано огню. А немало адресованных ему писем, блокноты с разными записями, старые газеты и журналы были выброшены мною с его молчаливого согласия. Впоследствии мне пришлось собирать по крупицам сведения о жизни и творчестве Гайфеджяна. Еще более плачевной оказалась судьба художественного наследия Гайфеджяна 1900-1930 гг. Когда в 1924 году он переехал в Ереван, из-за неимения собственного жилья он оставил свои произведения у брата Перча в его ахалцихском доме. И когда в 1937 году его репрессировали, были конфискованы и с тех пор бесследно пропали многие десятки хранившихся у него картин Ваграма Гайфеджяна.

Кропотливых изысканий требовала не только сама биография художника. По мере возможности необходимо было устранить белые пятна в его художественном наследии. В итоге, хотя многое в этой взаимосвязи жизни и творчества и кануло в Лету, терпеливый поиск дал определенный результат, одним из свидетельств которого является данная документальная монография. Она замыслена в трех книгах. Первая книга - "Детство. Отрочество. Юность" состоит из двух глав:  "Детство. Ахалцих.1879-1891" и "Отрочество. Юность. Москва. Учеба в Лазаревском институте восточных языков.1891-1901". Вторая книга состоит из двух полутомов: "Москва. Учеба в университете и Московском училище живописи, ваяния и зодчества. Начало творческого пути. 1901-1911" и "Ахалцих. Гайфеджян - свободный художник". Третья книга - "Ереван. Гайфеджян - художник, педагог, общественный деятель, художественный критик. 1924-1960".

Поток документальных свидетельств о нем, эпистолярий, выдержки из дневниковых записей, из рукописных тетрадей, относящиеся к его педагогической деятельности, мемуарные свидетельства современников, многочисленные публикации о его творчестве, примечательные факты из хроники событий, происходивших в общественной и культурной жизни художника, комментарии к документальному материалу, благодаря которым он обретает особую объемность и полноту, все это многоголосье, вступая между собой в увлекательный диалог, воссоздает обширную панораму жизни и творческой деятельности Гайфеджяна, атмосферу самой его эпохи, ее динамическую поступь, цвет его времени.

К книге прилагается статья поэта, писателя, культуролога Рубена Ангаладяна. "Ваграм Гайфеджян. Без таких личностей невозможно было бы создать национальную школу живописи", опубликованную в 2015 г. в международном литературно-художественном и культурологическом журнале "Меценат и мир".