Изабель ФАУСТ: "МУЗЫКА МНЕ ДАЛА ВСЕ..."

Встреча с немецкой скрипачкой Изабель Фауст состоялась после ее очередного концерта в Большом зале филармонии им. Арама Хачатуряна.

УЖЕ БУДУЧИ ВСЕМИРНО ИЗВЕСТНОЙ АРТИСТКОЙ, она впервые предстала перед ереванскими слушателями в 2010 году в рамках IV Ереванского международного фестиваля, проводимого главным дирижером и художественным руководителем Национального филармонического оркестра Эдуардом Топчяном и нашим соотечественником из Великобритании Александром Чаушяном. А спустя три года она открыла своим выступлением VII фестиваль.

Сотрудничество Изабель Фауст с нашим филармоническим оркестром было продолжено и в год 100-летней годовщины Геноцида армян в Османской Турции, когда в Хельсинки, в зале Тампере - самом большом концертном зале Скандинавских стран - состоялся концерт Филармонического оркестра Армении под управлением Э. Топчяна, давший старт мировому турне, посвященному этой трагической дате.

"Ее игра полна страсти, твердости, энергии, но в то же время обескураживающей теплоты и нежности, способных раскрыть скрытые в произведении ноты лиризма" - так писала одна из престижных газет США, "Нью-Йорк таймс", об искусстве Изабель Фауст. Она лауреат многих международных конкурсов. Одним из первых, кто обратил внимание на талант скрипачки, был сэр Иегуди Менухин, с которым она впервые выступила, исполнив скрипичный Концерт А. Дворжака. И. Фауст сотрудничает с лучшими оркестрами мира. Она первая исполнительница многих сочинений и уже ушедших, и ныне живущих авторов. Дважды в Армению Изабель приезжала и с известным пианистом Александром Мельниковым, с которым она выступала во многих странах. Их совместная запись всех сонат Бетховена на лейбле Harmonia Mundi получила награды Echo Klassik и Cramopbone, номинировалась на "Грэмми".

 В ЖИЗНИ, КАК И НА СЦЕНЕ, ИЗАБЕЛЬ ОКАЗАЛАСЬ очень обаятельным человеком, не лишенным чувства юмора. На вопросы отвечала охотно и по мере возможности - исчерпывающе.

- Госпожа Фауст, несмотря на ваш насыщенный график гастролей, вы находите возможность приезжать в Армению. Какое впечатление у вас сложилось о нашей стране?

- Мои впечатления в основном связаны с музыкантами. К сожалению, каждый раз я приезжаю на короткое время и не успеваю как следует осмотреться, побывать где-то, познакомиться с людьми, увидеть древнейшие памятники культуры. Так что впечатления о стране у меня весьма поверхностны. Очень хочется задержаться как-нибудь хотя бы на одну неделю. Зато я полюбила ваш оркестр, с которым мне приятно сотрудничать. Он очень мобильный, у меня с ним сложились прекрасные взаимоотношения. Понравилась и публика - внимательная, понимающая, чуткая, подготовленная...

- Есть ли у вас авторитеты в области исполнительского искусства?

- Есть, конечно, и это связано не только со скрипачами. Есть блестящие исполнители во всех сферах музыки, которые меня воодушевляли и воодушевляют, - пианисты, скрипачи, виолончелисты. Вряд ли имеет смысл их называть. Немало выдающихся исполнителей было в прошлом, немало и сейчас. Для меня с самого начала важнее всего было открыть собственный путь в музыкальном исполнительстве, утвердить свое независимое музыкальное "я". Могу сказать, что менее всего я стремилась пользоваться готовыми рецептами в области скрипичной игры. А вообще, входя в большое искусство, испытываешь обычно не одно-единственное, а множество творческих воздействий, где смешиваются подчас самые неожиданные компоненты...

КАК ОТМЕТИЛА ИЗАБЕЛЬ, любой талант в процессе становления проходит через полосу воздействий, называть ли это учением или следованием традициям, или данью профессионального уважения, значения не имеет. Во всяком случае сама Изабель вышла на большую концертную сцену со своим особым и характерным творческим лицом. Свидетельством тому являются многочисленные отклики на ее выступления в каком бы конце мира они ни проходили.

- Скрипка - это ваш выбор или родителей?

- Это получилось случайно. Моя мама - пианистка, педагог. Казалось бы, я должна была сосредоточить внимание на этом инструменте. Но мой отец в 32 года стал учиться играть на скрипке совершенно самостоятельно. Он проявлял необыкновенное трудолюбие и целеустремленность. Фанатичная жажда играть на скрипке сочеталась у него с невероятной любовью к своему делу. При этом у него не было какой-то определенной системы. Но была отдача необыкновенная и, конечно, "нутряной" музыкальный талант. И я подумала: почему бы мне не попробовать? Мне нашли педагога, и скрипка стала моим инструментом. В одиннадцать лет я уже играла в струнном квартете (вторая скрипка) со своим братом и еще двумя юными музыкантами. Так мы занимались пять лет, готовили концерты со знаменитыми музыкантами, брали мастер-классы у видных музыкантов, гастролировали, готовились к конкурсам. А дальше уже появился определенный стимул в связи с признанием. Большой проверкой для меня стало, когда я впервые поехала на конкурс. И, конечно, факт моих успешных выступлений на конкурсах открыл мне путь к международной концертной деятельности.

 ИСКЛЮЧИТЕЛЬНО ИНТЕРЕСНЫМИ были рассказы Изабель о рождении ее исполнительских концепций, о различии в методах работы над классическими и новыми сочинениями, о влиянии традиций, о постоянных поисках новых выразительных средств...

- Сознательная работа происходит регулярно. Каждый раз, когда ты играешь какое-то произведение, знаешь, на что тебе надо направить свое внимание, что еще нужно отшлифовать. Стараюсь играть так, как чувствую, как мне подсказывает сам музыкальный материал. В этом, надо заметить, я довольно упряма, если уж у меня есть уверенность, что я буду играть только так, а не иначе. Правда, в исключительных случаях могу пойти на какой-то компромисс.

- Случалось ли, что одно и то же произведение подвергалось в вашей творческой биографии серьезному глубинному пересмотру?

- Случалось, конечно, и нередко. Вне такого переосмысления ни одного крупного, значительного произведения в репертуаре не удержать. Взять, к примеру, произведения для скрипки Моцарта, Бетховена, Брамса, Чайковского. Меняются не только отношения к произведениям, но и к авторам тоже. Искусство Моцарта в юности ассоциировалось у меня с такими представлениями, как свет, радость, лучезарное мироощущение. Сейчас я воспринимаю его иначе. Он один из драматичнейших авторов. Бывает, от нескольких тактов его музыки остается более глубокое и скорбное впечатление, чем от какого-то масштабного трагедийного полотна другого автора. Мне кажется, что меняющееся с годами отношение исполнителя к различным авторам и стилям - более глубинный процесс. Это связано с развитием личности артиста, его профессионализмом, а также чисто с человеческими качествами и свойствами характера. Видимо, все дело в том, чтобы подвести какую-то новую основу - духовную, творческую - под давнюю исполнительскую концепцию. И тем самым трактовать произведение с позиции накопленного опыта - профессионального, жизненного, человеческого. В противном случае будет неинтересно.

- Есть у вас особые предпочтения в музыке?

- За десятилетия концертной деятельности сыграно огромное количество скрипичной музыки, самой разнообразной по стилям, жанрам и направлениям. Играла все - и то, что действительно любила, и то, чем увлекалась, хотя и знала, что надолго не останется в репертуаре. Играла и те произведения, которые считала необходимым включить в программу, хотя к ним не лежала душа. Сейчас могу работать над тем, что мне действительно ценно и дорого. И, конечно, над всем доминируют Бетховен, Бах, Моцарт и некоторые произведения современных авторов.

- Госпожа Изабель, музыка, как правило, отнимает всего человека. Никогда не жалели, что выбрали эту профессию?

- Нет, никогда. Музыка мне дала все, не отнимая ничего. Многие считают, что занятия музыкой отнимают у ребенка детство. Я так не считаю. У меня всегда находилось время поиграть со своими друзьями: просто возвращалась домой на полчаса раньше других. А потом, когда начались разъезды, непрерывные гастроли, кочевья, тоже было интересно. Новые страны, контакты с музыкантами, новые впечатления... Это обогащало.

- Как я успела заметить, контакт с публикой у вас устанавливается мгновенно. Это происходит всегда?

- Бывают случаи, когда несколько человек из публики отвлекаются, связь до конца не устанавливается. Тогда они начинают кашлять. Правда, сейчас они воздерживаются от кашля: "скорая" может забрать, заподозрив неладное. Но вообще, когда я замечаю, что нет стопроцентного контакта, сосредоточиваюсь на своих партнерах. Настоящий артист умеет себя собрать, если ему не мешают какие-то особые обстоятельства. Меня научил этому мой концертный опыт, который я теперь считаю, пожалуй, самым ценным багажом в моей жизни, капиталом, сохранившимся у меня к настоящему моменту.