"АРМЯНИН И АРМЯНИН" - МЫ!

Армянин и армянин. Брюнет и шатен. Худой и длинный и плотный и коренастый. Лидер и холерик и рефлексирующий романтик. Единственное, что их на первый взгляд объединяет, - возраст. Мальчишки, совершенные мальчишки! Мальчишки, решившие со сцены и вместе с нами искать ответы на вопросы, которые, оказывается, волнуют не только взрослых. А то, что к ним стоит прислушаться, несомненно - ведь совсем недавно нам выпала трагическая возможность убедиться в высокой пробе тех, кого было принято считать мальчишками...

 В репертуаре Государственного камерного театра появился спектакль-стенд-ап "Армянин и армянин".

ОНИ РАБОТАЛИ И СОМНЕВАЛИСЬ, ДАЖЕ БОЯЛИСЬ - вдруг зритель скажет "еще молоко на губах не обсохло, а все туда же, рассуждать!" "Они" - это еще вчера студенты Государственного института театра и кино Давид Абрамян и Саркис Шогунц. Впрочем, по ходу учебы Давид уже успел проявиться, делал стенд-апы, тексты к которым сам же и создавал, и собирал публику, и даже оказался в штате Камерного. "Армянин и армянин" - еще одна его инициатива.

"Сначала, как повелось, я собирался играть моноспектакль, - рассказывает Давид Абрамян. - Но образ армянина слишком контрастный, весь сотканный из противоположностей. Я понял, что нужна такая "противоположность". Саркис, во-первых, мой друг, во-вторых, полный антипод, по крайней мере чисто внешне. Ну и, получается: один армянин и другой армянин, он и я, мы сами, чтобы без пафоса - даже не "армянин" в каком-то высоком, обобщенном смысле. И когда придумали такое "оправдание", можно было уже не бояться самоиронии".

Но обобщенные смыслы все-таки нарисовались, возникли, да так выраженно, что стали доминантой. И дело даже не в том, что собственные истории - про школу, про первую любовь, словом, весь джентльменский набор среднестатистического юноши - здесь сочетаются с высокими текстами Дереника Демирчяна и Агаси Айвазяна, Давида Мурадяна и Соса Саркисяна. Дело в том, что закон искусства, гласящий, что чем подробно субъективнее история, тем объективнее она становится, срабатывает здесь замечательно. И, кажется, создатели спектакля не до конца это осознают. Как и то, что высказывание от имени "он и я" становится высказыванием, по крайней мере от имени поколения.

"Сегодня хочется ставить то, что сам хочешь видеть и слышать как зритель. У нас действительно, как говорится, накопился ряд вопросов, а после войны все они очень обострились. В нас что-то кипело, и этот спектакль дал возможность сделать выдох, - говорит Саркис Шогунц. - Парадокс в том, что это же мои личные истории, а множество людей подходят после спектакля и говорят: как вы угадали, это же про меня! Честно говоря, в последнее время я часто думал: если невежество стало главным нашим качеством, может, мы заслужили все это... Но я все равно верю, что мы способны измениться! Меня очень радует, что нам удалось как-то влиять на людей, особенно на наших ровесников. Когда спектакль заканчивается, они приходят за кулисы какими-то другими и говорят: вы высказали то, о чем мы не говорим между собой, но мы тоже так чувствуем. И даже если это длится три минуты - все равно здорово".

 ЗДОРОВО И ТО, КАК ОНИ РАБОТАЮТ, ШУТЯТ ОСТРОУМНО И СО ВКУСОМ, швы накладывают совершенно незаметно, - когда во всеобщее увеселение врывается тонкая, лирическая, почти рыдающая нота. И не только тогда , когда вспоминают павших. Когда вспоминают военный парад и звучит "на площадь выходят артиллерия, танки, "Искандеры"...

"Эту сцену я придумал давно. Тот парад к юбилею нашей армии врезался в мою детскую память, в нем участвовал мой дядя, как я искал его глазами! Сейчас, после войны, сцена парада - самая страшная для меня. Уже был случай, когда мы начали эту картину и женщина прямо в первом ряду стала плакать... И ты работаешь и думаешь: а какое право ты имеешь?! Мы же понимаем, что в ближайшие годы больше не увидим военных парадов. Но все равно это и возрождает надежду", - признается Давид Абрамян.

В спектакле есть не только блестяще и очень корректно сделанная пародия Саркиса Шогунца на народного артиста Артура Утмазяна. Есть шутки и по поводу совсем другого "артиста", которого чаще называют клоуном. Так что уже был и другой случай - когда после шутки по поводу начальника страны зрительница удалилась из зала, громко хлопнув дверью...

"Почему у нас возник культ личности? Ребята, вы это серьезно? Почему нас удалось вывести друг против друга? Да, в спектакле есть тексты типа "так ты завтра и Шуши назовешь азербайджанским". Вот все подобное, что сегодня звучит в нашем обществе, ненормально! Как можно говорить о дружбе с турками, если не прошло и нескольких месяцев! Я потерял стольких друзей, был на стольких похоронах! Вы хотите дружить на их крови, вы уже все забыли?! Возможно, это субъективно, но все это вошло в спектакль и обострило его", - субъективность Давида Абрамяна не смущает.

ИХ ВООБЩЕ МАЛО ЧТО СМУЩАЕТ, ПО КРАЙНЕЙ МЕРЕ НА СЦЕНЕ. Они свободны и открыты. Они находчивы и точны. Они обмениваются быстрыми фразами, как виртуозные жонглеры, играют интонациями. Они невероятно подвижны как внутренне, так и внешне, в своих, казалось бы, променадах по сцене, а на самом деле - в четко выстроенных мизансценах. Вдвоем им даже удается в какую-то минуту создать смешную по форме и жуткую по содержанию картину общества - общества, готового пойти стенка на стенку. Пропасть - и опять сближение. И вот они опять стоят рядом, очень разные. Но то, что их объединяет, гораздо больше и значимее того, что их разъединяет. А потому и финал спектакля получается оптимистичный. А может, таков закон стенд-апа?

"Мой старший брат категорически не согласен с нашим финалом, - признается Давид. - Он мне сказал: когда вы даете этот позитивный, светлый финал, люди, у которых есть проблемы с сознанием, забывают о проблемах, которые подняты в спектакле, и уходят, убеждая себя, что все еще будет хорошо! Лучше было бы, если б финал у спектакля был как пощечина".

Тем, кто, как брат Давида, верит в силу искусства, можно предложить финал альтернативный. В спектакле "Армянин и армянин" есть большая сцена танца. Армянин и армянин танцуют кочари - под сиртаки, под фламенко, под джигу, под гопак. Они танцуют уморительно смешно, нелепо, не попадая в такт, наступая друг другу на ноги, и все равно танцуют - свой танец под любую музыку. Пока не научатся, пока их танец не станет победным!