"ЛОРЕНЗАЧЧО" - ФРАНЦУЗСКИЙ ГАМЛЕТ, ВНУК "ЮЛИЯ ЦЕЗАРЯ"

Что делать, если сердце охвачено великой мукой - утраченная свобода родной страны, утраченные идеалы в мире тиранов? Использовать кровь тирана для омовения грешной души, собственной и всего социума - рецепт сомнительный... Но другого, кажется, уже не дано...

На сцене Ереванского Драматического театра им. Г. Капланяна его художественный руководитель, народный артист РА Армен ХАНДИКЯН поставил спектакль "ЛОРЕНЗАЧЧО" по мотивам хрестоматийной пьесы Альфреда де Мюссе.

 ЛЕТ 50 НАЗАД НАПИСАННАЯ В 1834 ГОДУ ПЬЕСА «ЛОРЕНЗАЧЧО», своего рода национальный «Гамлет», была во Франции одной из самых репертуарных вещей. Между тем вне очень вербального французского театра она явно считалась несценичной, а театр армянский вряд ли вообще когда-нибудь к ней обращался. Не удивительно - слишком длинно, слишком густонаселенно, слишком пафосно для современного уха звучат выспренные речи героев, и тираноборцев, и злодеев.

  Тем не менее, Армен Хандикян за нее взялся. Ведь тема власти и толпы, рецепт материала, из которого рождаются тираны - очень хандикяновская тема. Исчерпав весь джентльменский набор главных шекспировских пьес на эту тему, режиссер знаменитых "Гамлета" и "Макбета", "Войны Алой и Белой розы" и "Юлия Цезаря" долго искал аналогичный материал для большого авторского высказывания. И нашел французскую пьесу, чтобы сделать из нее свой новый шекспировский спектакль.

 Армен Хандикян не просто сократил едва ли не втрое «драму для чтения» Мюссе, убрав ряд действующих лиц и словесных баталий. Он работал над текстом "Лорензаччо" многие годы, сделал едва ли не 30 версий и добился ювелирной «инсценировки», в которой слова звучат сжато и упруго. Более того, в канонический текст пьесы он смело вставил куски из публицистических статей своего брата и большого деятеля армянской культуры Тиграна Левоняна, памяти которого режиссер и посвятил своей спектакль.

 "Лорензаччо"... Странный это спектакль. Местами не спектакль даже, а публицистический "Театр У Микрофона", вспыхивающий знаками яркой театральности, которой режиссер остается верен при любых обстоятельствах.

 Вот Лорензаччо Медичи - придворный "ди-джей" и сводник, замышляющий убийство своего кузена и тирана, герцога Алессандро Флорентийского. Вот семья Строцци, знатные вольнодумцы, мечтающие, чтобы Флоренция вновь стала Республикой. Вот Кардинал, плетущий интриги руками в красных перчатках. Эти линии чередуются, создавая своего рода мозаику, монтаж сцен, а герои и интеллектуальные поединки переплетаются между собой в разных комбинациях.

ОЩУЩЕНИЕ, ЧТО АРМЕН ХАНДИКЯН СОЗДАЛ ДИЛОГИЮ ВОЗНИКАЕТ С ПЕРВОЙ МИНУТЫ - сцена открыто отсылает к его "Юлию Цезарю", знаменитому спектаклю, выдержавшему две версии и удостоившемуся Государственной премии. Но вместе со своими постоянными соавторами - сценографом Кареном Григоряном и художником по костюмам Мери Саркисян - режиссер свел панораму сцены к итоговой формуле. И итог этот малоутешителен. Даже античная статуя под колосниками, воспринимавшаяся в "Цезаре" как символ всего высокого и прекрасного, теперь обозначена почти эскизно. И это не просто дань театральной моде на минимализм. Это знак не смутного даже, а дурного, паршивого времени. Тем не менее, следуя, театральному мейнстриму, который убирает декорации, Хандикян взамен сосредотачивается не на световой партитуре, как принято, а на звуковой.

 Речь вовсе не о музыке. Из шорохов и шепотов, из живых актерских диалогов и внутренних монологов, громко звучащих в микрофон, из всех этих звуков и голосов, которые режиссер микширует с мастерством большого дирижера, рождается «дыхание истории», рождаются чувства лжи, страха, боли, возмущения, рождается атмосфера спектакля.

Но исторический фон и политический контекст для Хандикяна не так уж важны. И «злодейство» на сцене вовсе не так уж страшно. Герцог Алессандро в исполнении Гагика Мкртчяна - весьма обаятельный баловень судьбы, кажущийся просто гедонистом. Ведь тираноборческий пафос пьесы режиссер свел к минимуму. История «Лорензаччо» - это история личного выбора, экзистенциального выбора, многих выборов, через которые проходят персонажи спектакля.

 Некоторые «политические» его сцены звучат неприлично свежо. Вот аристократы приходят к Лорензаччо, чтобы он вел их «на борьбу», а он вместо этого проницательно и цинично презентует их Герцогу как законопослушных граждан, искателей чинов и должностей. Получив и то, и другое, потрясенные, но от того не менее обрадованные «бунтари», отправляются восвояси... Хотя, конечно, не все таковы. Благородный мудрец и кумир нации Филиппо Строцци в исполнении народного артиста Артура Утмазяна - некое альтер эго главного героя, проводник напряженной пульсации заложенных в спектакле мыслей и идей и, что важно, для зрителя - победитель в интеллектуальном поединке. Тебальдео, художник, пишущий портрет Герцога, в исполнении Артура Манукяна - протест не площадной, но полный внутренней силы, артистический трепет, обернувшийся умением оставаться собой до конца, умением, расплата за которое - жизнь.

 Вообще, "Лорензаччо" совершенно не стремится быть «эзоповым текстом» - кажется, ни в одном из своих шекспировских спектаклей Хандикян не был столь открыто публицистичен, и в жертву этой публицистичности принесена лирическая острота и в какой-то мере динамика спектакля.

 Но Лорензаччо - Арташес Мхитарян остается драматически наполненным и в этих правилах игры. Он играет человека, который в определенном смысле кончился еще до начала действия. Как прекрасен тот мир, из которого пришел к нам бледнолицый Лоренцино - дитя компромисса, времени спутанных романтических грез, только предполагавших, что взаимодействия с порочным миром не безопасны… Лоренцаччо, отпрыск кровавой династии Медичей, на первый взгляд, комедиант и сводник, любит не женщин, а свободу, в политическом смысле - демократию. Но ведет героя не только жажда освобождения от тирана, но личная месть за себя - не надломленного, прошлого, еще живого. И он запоминается - его обреченный взгляд.

 "Лорензаччо" - спектакль большого стиля, поставленный мастером Арменом Хандикяном. "Лорензаччо" - еще один открытый разговор Драматического театра со зрителем, призыв задуматься хотя бы на минуту. И история про то, как свободолюбивый тираноборец, став частью гнусной жизни власть придержащих, марается об них так, что становится непереносимым для себя самого, панорамирована театром отчетливо, как история поколения, лишившегося идеалов в мире тиранов...