ЗА СЧЕТ ИНТЕРЕСОВ АРМЕНИИ?

Новый виток российско-турецкого сближения может вызвать в Армении опасения относительно того, что налаживание отношений Анкары и Москвы может негативно сказаться на армянских интересах в рамках активизировавшегося по российской инициативе карабахского урегулирования. Отметим, что оба эти процесса проходят параллельно с укреплением российских позиций в отношениях с Баку, а также на фоне становления трехстороннего российско-ирано-азербайджанского формата. 

РАНЕЕ ДИНАМИКА РОССИЙСКО-ТУРЕЦКИХ ОТНОШЕНИЙ УЖЕ УСПЕЛА негативно сказаться на ситуации в зоне карабахского конфликта. Одним из факторов, способствовавших началу апрельского конфликта, по всей видимости, стало имевшее тогда место обострение отношений между Москвой и Анкарой. Последняя, скорее всего, подтолкнула Баку к локальному возобновлению боевых действий  чтобы продемонстрировать Москве возможности Турции по дестабилизации сферы влияния России в регионе.

В этом плане улучшение российско-турецких отношений несет в себе и положительные аспекты для армянской стороны и, в частности, может способствовать определенной стабилизации военной обстановки в зоне карабахского конфликта. У Анкары в настоящее время исчез стимул для подталкивания Баку к дестабилизации обстановки на линии соприкосновения. Более того, в случае подобных действий Азербайджана данные шаги союзника - Турции - неизбежно скажутся и на отношениях Анкары с Москвой. Последние же в настоящее время критически важны Турции с учетом резкого ухудшения отношений с Западом после военного мятежа в Турции.

В то же время указанный фактор не снимает опасений, имеющихся в Ереване, относительно некоторых аспектов региональной российской политики. Существует мнение, что ряд направлений российского курса в последние месяцы (в частности, улучшение отношений с Анкарой, становление формата Москва - Тегеран - Баку, а также активизация карабахского урегулирования) развивается в едином комплексе. Российская сторона может быть нацелена на большую привязку Турции и Азербайджана к своей политике, реализацию вместе с Турцией проекта газопровода в обход Украины при одновременном встраивании Анкары и Баку в проекты по транспортировке иранских энергоносителей.

ПОСЛЕДНИЙ АСПЕКТ, СКОРЕЕ ВСЕГО, ЯВЛЯЕТСЯ ОДНИМ ИЗ ЦЕНТРАЛЬНЫХ В РОССИЙСКОЙ ПОЛИТИКЕ. Москва рассматривает Иран в качестве ключевого конкурента на европейском энергетическом рынке и максимально заинтересована в выходе иранских энергоносителей в направлении Европы по маршрутам, реализуемым либо при участии, либо под контролем России. Однако у версии о комплексном характере указанных трех направлений российской политики и возможной привязки карабахского урегулирования к нормализации между Турцией и Россией есть свои слабые стороны.

И без карабахской проблематики российско-турецкая повестка носит достаточно противоречивый и сложный характер. Центральной темой здесь остается сирийская проблема. Москва заинтересована в сокращении турецкой поддержки сирийским боевикам, недавно сбившим очередной российский вертолет, с высокой степенью вероятности применив при этом систему ПВО, полученную при участии Турции. Российской стороне, возможно, придется  учитывать турецкий фактор в рамках процесса урегулирования сирийского конфликта.

В свою очередь для турецкой стороны ключевой проблемой остается стремление Анкары исключить поддержку Москвой сирийских курдов. В этих условиях накануне встречи Путина и Эрдогана стороны обмениваются примечательными сигналами: Анкара глухо реагирует на российско-сирийское наступление в Алеппо, а Москва на уровне МИД подвергла критике затянувшийся штурм сирийского города Манбидж, осуществляемый сирийскими курдами при поддержке США.

В силу этой комплексной повестки карабахская проблематика необязательно займет центральное место в контактах между Москвой и Анкарой, и так перегруженных противоречиями. Вторым аспектом, нарушающим нарисованную выше картину комплексной российской региональной стратегии, являются особенности курса Ирана в регионе. Отметим, что после снятия санкций Тегеран стремится к максимальной диверсификации направлений своей энергетической экспансии, не отказываясь от ее развития как на азиатском, так и на европейском направлении.

АНАЛОГИЧНАЯ ТЕНДЕНЦИЯ НАБЛЮДАЕТСЯ И ВОКРУГ МАРШРУТОВ ПОСТАВОК энергоносителей на Южном Кавказе. На фоне сближения с Азербайджаном и Москвой и происходящей на параллельном треке российско-турецкой нормализации Иран демонстрирует желание не складывать все яйца в одну корзину, не забывая, в том числе по геополитическим соображениям, и об армянском маршруте. На это, в частности, указывают последние соглашения о транзите иранского газа в Грузию через территорию Армении и последовавшее за ними создание Ереваном госкомпании по импорту иранского газа.

В то же время все указанные факторы не отменяют достаточно сложного для армянской стороны развития региональных процессов. Сохраняется жесткая привязка региональной политики России к ее энергетической стратегии, а также стремление Москвы максимально усилить свое влияние на Азербайджан и Турцию с учетом значения последних как ключевых коммуникационных узлов при поставках энергоносителей. В сочетании все это сохраняет вероятность того, что основные направления политики нерегиональных центров силы на Южном Кавказе могут развиваться без полноценного учета интересов Армении и Нагорного Карабаха.