АПЛОДИСМЕНТЫ ЗАМЕЧАТЕЛЬНОМУ ХУДОЖНИКУ

26 октября ушел из жизни Саро Галенц, замечательный художник и человек. Ушел… из жизни, которую любил, от искусства, без которого не мыслил существования, от любимых и любящих близких, верных и преданных друзей, от студентов, преклоняющихся перед его талантом и человеческими качествами. Студентов, которые аплодировали ему, когда он шел по коридорам Академии изобразительного искусства Армении, в которой много лет заведовал объединенной кафедрой, преподавал живопись и рисунок. Много вы знаете сегодня преподавателей, которых бы так любили и уважали студенты?! 

ДОБРОТА ЕГО ДУШИ НЕ ВСТУПАЛА В ПРОТИВОРЕЧИЕ С ЕГО ПРОФЕССИОНАЛЬНОЙ ПРИНЦИПИАЛЬНОСТЬЮ. Обладая утонченным вкусом, безошибочной интуицией, безупречной техникой рисования и огромными знаниями, Саро Арутюнович знал – что педалировать, а что затенить, какие и где расставить акценты. Этому он и учил своих студентов. А еще своим примером он учил их быть людьми.

Его дом, музей его отца - выдающегося художника Арутюна Галенца, который Саро построил сам, взвалив на себя обязанности архитектора, дизайнера и строителя, всегда был полон людей. Он покорял их своей искренностью, душевностью, неиссякаемым юмором – то лукавым, то печальным, то ироничным. "Дом моих родителей, – часто повторял он, - всегда привлекал интересных и ярких людей, художников, актеров, писателей, философов, ученых. Помню, как они спорили до хрипоты, обсуждая волнующие их проблемы. Хочу, чтобы музей стал таким же центром притяжения для ереванцев, независимо от того, чем они занимаются. Пускай продолжается жизнь, которую так любили мои отец и мать". И музей стал тем центром притяжения, той творческой площадкой, где воплощались в жизнь самые интересные художественные программы. И при этом Саро всегда находил время писать. Он работал на износ, несмотря на больное сердце.

Трагедия произошла утром и, как часто это бывает, когда ее никто не ждал. Собираясь на работу в академию, Саро Арутюнович присел на диван с чашкой кофе. И больше не встал. Смерть настигла его мгновенно, приехавшая "скорая" смогла только констатировать ее. Говорят, такую смерть бог посылает как подарок только тем, кого любит. Но такая рана для семьи никогда не затянется. Этим летом он написал портрет своей жены Ларисы Катасановой и дочери Армине Галенц. Он изобразил их на полотне удлиненной формы: дочь - слева, жена – справа. "Как бы ты ни поворачивала картину, они всегда будут смотреть друг на друга", - сказал он мне. Тогда я восприняла эту картину просто как очень интересную и изысканную работу, теперь же - как оставленный им завет смотреть и любить.

У САРО БЫЛИ БОЛЬШИЕ ПЛАНЫ, ОН СТАВИЛ ПЕРЕД СОБОЙ УЙМУ живописных задач, которые собирался решать в ближайшее время, говорил о новых выставках и творческих замыслах, но злой рок распорядился иначе…

Его уход многие воспримут, как огромное личное горе, это была харизматичная личность, талантливый и неординарный художник, человек предельной честности и искренности, страстный и увлекающийся. Из тех людей, про которых написаны знаменитые строки: "Не говори с тоской - их нет, а с благодарностью – были".

10 октября Саро Галенцу исполнился 71 год. Год назад в день, когда ему исполнилось 70 лет, в Академии художеств открылась его юбилейная выставка. Последняя, как сегодня стало ясно, его прижизненная выставка. Тогда наша газета опубликовала заметки с этой выставки, в какой-то степени рассказ его самого о своей жизни и творчестве. Сегодня по просьбе Ларисы Катасановой–Галенц мы вновь предлагаем ее вниманию наших читателей.

Нора КАНАНОВА

P.S. Редакция "Голоса Армении" выражает искреннее соболезнование семье Саро Галенца.

МАГИЯ ВЫСТАВКИ САРО ГАЛЕНЦА

В залах Академии художеств Армении проходит выставка работ Саро Галенца. Она открылась в день рождения художника, которому исполнилось 70 лет. Поверить в это, глядя на худощавого, спортивного, быстрого в движениях  Саро Галенца,  очень сложно,  почти невозможно. Но с юбилеем не поспоришь.

ВЫСТАВКА ПО-НОВОМУ ОТКРЫВАЕТ НАМ И МИР ХУДОЖНИКА, И ЕГО  САМОГО. Новое пространство, новая аура, новая энергетика... Саро Галенц  отобрал  для показа не свою изысканную живопись, а строгую графику. Однако назвать ее  выставкой графических  работ нельзя.  Произведения, которые в принципе должны традиционно относиться к области графики (и цвета в основном черно-белые, и написаны не на холсте, а на бумаге), в  данном случае обладают всеми достоинствами живописи. "Графика, карандаш освобождают от цветовой зависимости, они вне времени, а цветовое решение всегда имеет конкретное время". Вошедшие в экспозицию работы не имеют конкретной привязанности к месту и времени. Они не замкнуты в географических границах, носят общечеловеческий характер и не зависят от страны обитания. Ничего мелкого и преходящего. Главенствуют форма и философская позиция  художника. А его слово очень честное и очень точное. У этого умного, тонкого и глубинно мыслящего художника своя почва, своя позиция, своя философия и своя эстетика, очень разная и совсем не похожая на эстетику знаменитых родителей  Арутюна и Армине Галенц.

Саро Галенц изучает первоначальные формы, те, к которым не прикасалась рука человека. Он видит в них безупречную архитектонику  и поразительную чувственность. Протоформа, артефакт соответствуют его сегодняшнему восприятию мира. "К искусству прошлого отношусь как к бесценной сокровищнице. Боготворю картины старых мастеров,  есть совершенно гениальные творения. Но человек меняется, идет вперед, совершенствуется. Он ищет новое, и старые работы он тоже видит  по-новому. Видит время, в которое они создавались, и ту страну, в которой они писались. Я хочу найти  формы, которые не связывали бы меня с конкретным годом, с конкретной страной.  Я стараюсь освободиться  от этого, не знаю, получится ли, но такова моя цель. Считается, что живопись это об эмоциях. В какой-то степени, наверное, да, но лично для меня живопись - средство познания мира. Оглядываясь на ретроспективу, вижу, что это было свойственно мне и раньше, но что-то мешало до конца высказаться. Сейчас, когда мишура – хорошо-плохо, понравится-не понравится – отпала, это стало для меня главным".

В ЭКСПОЗИЦИЮ В ОСНОВНОМ ВКЛЮЧЕНЫ РАБОТЫ, СОЗДАННЫЕ ЗА ПЕРИОД С 2010 ПО 2015 гг. Но встречаются и те, что были написаны в 2002 и 2016 гг. И хотя эта выставка не ретроспектива, в ней изначально прослеживается четкое кредо художника: высокое чувство ответственности за все, что им  сделано. Ну и, конечно, его безупречный вкус и неизменное чувство стиля. "Я очень серьезно отношусь к своей работе. Я не живу другой жизнью, только этим. Самое важное - продумать до конца то, что хочешь сказать. Пока картина в голове полностью не сложится, никогда не начну писать. Делаю чуть ли не 100 эскизов, прежде чем дойду до холста. Когда найдешь решение, писать уже не представляет труда. Техническая часть дается легко. У меня была серьезная школа – шесть лет в художественном училище, шесть лет в институте и отец, один день занятий с которым  стоил десяти лет учебы".

Выставок, особенно в этом веке, у Саро Галенца было  немного. "Смысла не вижу. Те, кто любит мои работы, приходят в мою мастерскую, и мы говорим, обсуждаем, спорим. Сегодня  многие ходят на выставки только потому, что это стало модным. Но выставка делается не для того, чтобы человек бегло посмотрел и ушел. Мне важно, чтобы у него состоялся живой контакт с картиной, возникло желание узнать для себя что-то новое. Я с удовольствием общаюсь с каждым таким посетителем, мне интересны их вопросы, ведь это означает, что они не остались равнодушными".

Многие задавались вопросом, почему Саро Галенц открыл свою выставку в зале Академии художеств, а не в построенном им Музее Арутюна Галенца, в котором за эти годы провел множество выставок не только своих родителей, но и других армянских художников. Этот музей уже давно стал творческой площадкой, где воплощаются в жизнь  очень интересные  художественные программы и замыслы. Саро признался, что сделал эту выставку в академии специально для студентов. "Здесь все первоначальные формы, пусть ищут красоту, попробуют найти то, что я хочу, чтобы они видели. Человек, особенно молодой, зависим от изображения того, что видит на картине. Я сознательно выбрал эти работы,  чтобы студенты видели не историю,  а  форму, которая и есть  основа всего. Я не дал им названия, опять-таки потому,  чтобы студенты были свободны в своем видении. Перед студентами надо стоять голым, не стесняясь своих воззрений, понятий, умения. Их нельзя обмануть красивыми трюками. В конечном итоге, как говорил мой отец, "все "измы" уйдут, останется одна природа". На днях состоится обсуждение этих работ, и я думаю, оно будет полезным для студентов и важным для меня самого. Главное для учителя – умение передать свои знания. Все, что знаю, передаю студентам. Зачем таить, кому нужны твои знания и опыт, если ты  не передашь их людям? Моя цель в этом.  И это лучше, чем делать выставки".

САРО ГАЛЕНЦ МНОГО ЛЕТ ПРОВЕЛ ВНЕ ЕРЕВАНА. ГОД ЕЩЕ В ЮНОСТИ РАБОТАЛ В ТАЛЛИННЕ. Поругался с отцом и ушел. "В каком-то возрасте восстаешь, это нормальное явление. Есть период в жизни, когда человек становится очень глупым, грубым, хочет любой ценой настоять на своем. Потом видишь, как много упустил из-за этого". 25 лет прожил в Москве, очень много работал, выставлялся в лучших галереях, участвовал в конкурсах, побеждал в них. Его проект фриза на Доме художников был признан лучшим. Много ездил он и по миру, побывал на нескольких континентах, "выпил из этих рек все что мог. "Я не могу не учиться. Природа человека такова, что  он должен развиваться, идти вперед. Раньше я изображал то, что видел открытыми глазами, потом наступил период, когда начал рисовать с закрытыми глазами, то, что видел, ощущал внутренним взором. При таких коренных сломах доминирующим становится рисунок: он категория мировоззренческая, а цвет – эмоциональная. Удивительный парадокс: цвет – высочайшая духовная категория, она изначально действует на  самое нижнее подсознание. А тому, что я могу и хочу сказать сегодня, цвет просто мешает. От картины должно исходить не настроение, а состояние". 

Без сомнения, выставка Саро Галенца – это своеобразное откровение для ереванского зрителя. И если выставка – это экзамен, то профессор Галенц с блеском выдержал его. Его вернисаж околдовывает - "даже самый маленький камень может быть монументальным, если в нем есть монументальный смысл".