ЛИСТЬЯ САРЬЯНА И ДРУГИЕ ИСТОРИИ ЮРИЯ РОСТА

16 октября в Доме Москвы открылась выставка фоторабот замечательного фотографа и журналиста, писателя, актера и телеведущего Юрия Роста - признанного, легендарного, неповторимого...

ОН ПУБЛИЦИСТ, УСПЕШНО РАБОТАВШИЙ В ВЕДУЩИХ ИЗДАНИЯХ: "Комсомольская правда", "Литературная газета", "Московские новости", "Новая газета"... Он же автор нашумевших телевизионных проектов "Конюшня Юрия Роста" (1994-1998 гг.) на НТВ, "Рэгтайм, или Разорванное время" - на телеканале "Культура". Сын актера Михаила Роста, он снялся в нескольких игровых фильмах, и не только российских. Лауреат государственной премии в области литературы и искусства, он особенно отличился созданием своего направления в журналистике, где текстовое эссе и фотозарисовка связаны неразрывно.

Выставка "Групповой портрет на фоне века" организована по предложению и под патронатом Дома Москвы, экспозицию подобрали сам автор и Ольга Нестерцева, заместитель директора медиа-арт Музея Москвы. В коллекции - портреты людей "узнаваемых и не очень" - Белла Ахмадулина, Галина Уланова, Майя Плисецкая, Валентин Гафт, Алиса Фрейндлих, Георгий Данелия, Отар Иоселиани, Андрей Сахаров, Мартирос Сарьян, Сергей Параджанов, Булат Окуджава и другие, а с ними и "Десять братьев", "Мама в коммуналке", "Чистильщик обуви", "Свинарки", "Рыжие", сидящая на руинах землетрясения Азнив Мкртчян... Всего 40 работ. Это лишь толика огромной коллекции фотографий, сделанной Ростом в разных уголках мира.

 - Юрий Михайлович, как подбиралась экспозиция нынешней выставки?

- Очень легко. В экспозиции много моих любимых снимков. Одна часть - сборные фотографии, отдельный стенд с 5-ю снимками посвящен Андрею Сахарову и Елене Боннер. Далее процентов 20 - моим армянским друзьям и Армении. Кадры, связанные с Арменией, - особая часть моего творческого наследия. Здесь Сергей Параджанов, Мартирос Сарьян, Михаил Гаспаров, Гаяне Хачатурян и знаменитый скульптор, теперь уже московский, Георгий Франгулян. Одной фотографии скоро исполнится 30 лет, снята она в Ленинакане в дни землетрясения. Для меня образ Азнив Мкртчян, сидящей на остатках пожитков, как молитва, впитавшая в себя трагедию всего армянского народа, Ленинакана, Спитака и других городов и сел, оказавшихся под руинами землетрясения 1988 года. Экспозицию открывают самые ранние мои работы, одной из них уже за 70 лет.

- Когда вы начали фотографировать?

- Я снимаю с 7-8 лет, хотя еще раньше успел снять парад, но пленка не сохранилась. А фотоаппарат мне подарил дядя. Вернувшись с войны, он привез мне "Цейс Икон".

- Но изначально вы получили профессию спортсмена, а не фотографа...

- Сначала я окончил Институт физкультуры и стал тренером по плаванию и водному поло, работал тренером, затем поступил на факультет журналистики Ленинградского университета.

 - Чем привлекла журналистика?

- Меня не привлекала тренерская работа, а журналистом хотел стать абстрактно. В то время я ничего не писал: моя первая заметка появилась в "Комсомолке" 22 июня 1966 или 1967 года, мне было лет 27 - взрослый дядя. И так понеслось по жизни. То, чем я занимался в прессе, было и остается журналистикой, несмотря на смену эпох. Я писал и пишу о конкретных людях и ситуациях, представляю мир таким, каким он мне видится. По-моему, это и есть журналистика, а не то, чем занимаются пропагандистские издания. Да, мое творчество не похоже ни на чье, но раз оно выдержало испытание временем, значит, имеет право называться журналистикой в чистом виде. Во всяком случае здесь, на выставке, нет ни одного человека, за которого мне было бы стыдно или неловко.

- Что у вас первоначально - текст или фото?

- Это как история с яйцом и курицей. Иногда текст, иногда фото, порой я иллюстрирую текст фотками, сейчас все чаще, но нередко исхожу от эссе и от фотографии. Был такой чешский писатель Людвиг Ашкенази, он писал тексты, но к чужим фоткам. Были и другие, которые иллюстрировали свои тексты фотографиями. У меня же фото и текст - равноправные партнеры. Возможно, это оттого, что я никого не копирую и не копировал, хотя бы потому, что я их не знаю - фотографов, журналистов, разве что некоторых.

- В их числе и легендарный фотограф Анри Картье-Брессон?

- Ну да. Встреча с ним запомнилась навсегда. Ее устроил мой друг и известный режиссер Отар Иоселиани, с середины 1980-х проживающий во Франции. Он дружил с Картье-Брессоном и однажды отвез меня к нему. Я наспех взял имеющиеся под рукой фотографии. Картье-Брессону было уже под 90: это был высокий, красивый пожилой мужчина, встретивший нас очень тепло. Он посмотрел мои снимки, стал спрашивать о том, что на них изображено. Мы просидели два с половиной или три часа, я вкратце изложил содержание текстов, Отар переводил на французский. Картье-Брессон слушал внимательно, затем подарил мне свою книгу "Европейцы". Он был уникальной личностью, революционером в фотографии, научил фотографов три раза выбирать: видеть кадр, увидеть его на пленке и увидеть под увеличителем - по тем временам это были разные вещи. Он посоветовал мне вновь просмотреть соседние с готовыми фотографиями негативы. И я сделал немало открытий. Одно связано с моей известной фотографией "Чистильщик обуви", которую я выставлял не раз, а затем вдруг обнаружил в соседнем кадре неповторимый взгляд чистильщика, который смотрит на аппетитную попу проходящей мимо его мастерской дамы. Я отпечатал и этот снимок, и теперь, начиная с нынешней выставки, обе фотографии путешествуют в дуэте.

- Ваши герои всегда смотрят в объектив, почему?

- Они видят, что я их снимаю, и это нормальное общение. Потом я ухожу, и уже с фотографий они смотрят на зрителя, завязывая беседу. Я снимаю человека в том мире, в котором он живет, поэтому это я должен приспосабливаться к нему, а не наоборот.

- Есть ли для вас разница в раскрытии внутреннего мира при съемке знаменитостей и обычных людей?

- У меня всегда одно требование - чтобы не было стыдно, что я снял этого человека. Я привез в Ереван фотографии людей узнаваемых и незнакомцев. Знаменитостей публика узнает сразу, потом вдруг замечает "свинарок" и начинает читать о них, затем о девочке с болящим зубом, несчастной Мкртчян Азнив, которая сидит с куском хлеба на развалинах прежней жизни.

- Вы исколесили разные страны и города, что привлекало вас в разных людях?

- Мой английский недостаточен, чтобы проникнуть вглубь человека, а на территории империи Советского Союза я спокойно общался со своими героями по-русски. Много лет назад у меня возник замысел проекта "Групповой портрет на фоне мира", для него мне был нужен мир без людей. Я снял на цветную пленку все континенты. Затем издал книгу: в ней мир цветной, а люди черно-белые. Это не пейзажи, а портреты цвета мира!

- Вы привезли пять фотографий Сахарова...

- Из них минимум три гениальные. Одна снята в ереванском аэропорту, где Сахаров уходит в туман, это фотография ухода. Другая сделана дома: этот портрет нравился и мне, и ему. И третья с притчей, когда человек сидит на кухне, работает, а в доме происходит то, что он не совсем понимает.

- Вы часто бывали в Армении?

- Не часто, но бывал: свидетельства тому висят на этих стенах. Бывал задолго до землетрясения, затем снимал и эту трагедию, даже составил книгу, изданную в Лондоне. Ни в России, ни в Армении к проекту интереса не проявили, хотя я выкладывал материалы в "Литературной газете". Путешествие с Сахаровым, кстати, того же периода.

 - Расскажите историю фотографий Сарьяна и Параджанова.

- Здесь два снимка с Параджановым. У нас были чудесные отношения. Однажды я с коллегой отправился к нему, и тут в гости зашли актер Гоги Харабадзе и еще один русский паренек, делавший рамы для коллажей. Параджанов ринулся устраивать представление, надел на Гоги плащ, который якобы изготовил для Феллини. Все закрутилось, народ начал баловаться, я попытался снять. Вышла уникальная фотка в зеркале, куда мы попали вчетвером. Затем вышли во двор, где Сергей устроил "второй акт". Так появилась и вторая фотография. С Сарьяном была другая история. Ему было за 90, когда я напросился снять его. Мы приехали к маэстро, он сидел за столом, брал лист бумаги из папки, рисовал на нем листья и бросал на пол, потом встал, подошел к окну и долго смотрел вдаль. Вскоре Сарьян умер.

- Какую из фотографий вы особенно любите?

- У вас, к примеру, пятеро детей, кого из них вы любите больше?

Фото Армена Енгояна