ФОРМА КАК СРЕДСТВО АРТЕМА МЕЛИК-АЗАРЯНА

В наше абсурдное время, когда на трон садится неотесанное сознание, создающее невозможные для творчества условия, коллектив Музея современного искусства продолжает проявлять внутреннюю отвагу. Им удается не впадать в отчаяние, оставаться на плаву, будоражить зрителя выставками далеко не тривиального характера. В них как в капле воды отражаются базовые типы мышления сегодняшних художников - рациональный и иррациональный.

17 МАЯ ЗДЕСЬ открылась выставка работ Артема МЕЛИК-АЗАРЯНА, выпускника Тбилисской академии художеств. Переехав в Ереван, он с первых же шагов по сей день сохраняет преданность незыблемости традиционного языка. Обладая от природы "поставленной" рукой, цепким, точным глазом, художник в своем творчестве обыгрывает темы, которые берет прямо из окружающей жизни, при этом пытаясь прорваться в область неведомого, не поступаясь первоначальной ориентацией.

Надо сказать, что начинал художник совершенно не боясь говорить серьезно о вещах, употребляемых ежедневно. Это были предметы кухонной утвари (джазве, ключи, кофейные мельницы, овощи). Они обыденны и ординарны, но способны вызывать чувство гармоничного умиротворения. Проработанные светотенью, эти факты жизни демонстрируют свою вещественность, антиромантичность. В них нет ничего авангардистского. Трудно отнести такие композиции к натюрмортам. Их предметная пластика вырвана из среды и просто демонстрирует саму себя.

ЭКСПОЗИЦИЯ в Музее современного искусства раскрывает следующий этап творчества. Она показывает многослойность интересов Артема, большой разброс тем и мотивов. Но в каждой композиции продолжает присутствовать тот же интерес к конкретной предметности и фигуративной основе. Зрительское внимание сразу приковывает к себе некая галерея женских персонажей с ярко выраженными расовыми признаками, написанных в гармонично подобранной гамме двух-трех цветов.

Это женские головы с нежно светящейся темной, а порой светлой плотью, то в ореоле вставших дыбом волос или заключенные в клетки. Не метафорическая ли это деталь, намекающая на условности цивилизации? Все они отмечены какой-то надмирностью, что, вероятно, подчеркнуто не случайно, а для того, чтобы еще раз выделить свой главный живописный принцип видения: все они носители пластического начала. И тут же совершенно неожиданно на нас смотрят, словно непринужденно общаясь с нами, женские головы, эскизно выполненные, взятые из жизни, встреченные на улице, в магазине, поразившие художника промелькнувшим характерным выражением лица. Это наталкивает на мысль о том, что Артем питается окружающей средой, почти импрессионистическими, цепко выхваченными впечатлениями. Затем эти впечатления в силу его внутренней умозрительной логики получают вид некой метафизической маски в его гипертрофированных женских головах.

Но с каким удивительным тактом этот метод реализуется в совершенно ином, глубоко осмысленном образе искреннего друга армянского народа Фритьофа Нансена! Кровавая жестокость мира реальна и сегодня, но ей противостоят высокие человеческие ценности. Легендарная личность Фритьофа Нансена гипнотически приковывает внимание своей какой-то напряженной, одинокой скорбностью, которая глубоко упрятана внутри этого элегантного человека, решенного со скульптурной отточенностью и окруженного прозаично, с документальной точностью переданными фрагментом здания и ящиками с гуманитарной помощью. Вот такие неожиданные эффекты способны рождаться, когда художник умеет использовать классические формы, доказывая, что они не устали и не устарели, а умело подчиняются замыслу творческой личности.

ГОРОД и его пространство для Артема представляют особый интерес. Художник острием своего карандаша пытается вытянуть из городской структуры спрессованный в городах дух эпох и времен, когда жизнь была иной. Вот родной для Артема Тифлис -Тбилиси, где жизнь вынесена на улицы. В этих композициях нет ни тени сентиментальной ностальгии, а люди, напоминающие марионеток, изображены с оттенком тонкой иронии. И художник показывает, как сквозь слабеющие между людьми связи уже местами просвечивает абсурд. И в конце концов рождаются такие уродцы, как рыбы с мускулистыми ножками кузнечиков, пытающие опередить несущийся поезд...

Таковы поиски Артема в области пластической формы. Художник ощущает некий поворот в развитии нашей жизни, а следовательно - и искусства. Его часто метафорические работы вовсе не беспрецедентны. Таких примеров много в нашем сегодняшнем окружении, они-то и перекочевывают в произведения художников. Художественная эрудиция Артема помогает ему использовать форму как средство, которое в руках художника оборачивается орудием борьбы с абсурдом жизни и помогает прорываться к нравственным канонам жизни. Убедительным доказательством этого является созданный Артемом образ Фритьофа Нансена. Яркий, остропсихологический, решенный в избранном стиле классического пластического мышления.