"ДУМАЮ НЕ О ПРАВИТЕЛЬСТВЕ, А О СВОЕЙ АУДИТОРИИ"

"Я хочу поблагодарить всех людей, которые работали над моей книгой. Никогда не думал, что она будет переведена на армянский язык. Сказать, что она переведена на немецкий или французский язык - ну, подумаешь! Все-таки на армянский… Это предмет моей гордости!" - сказал Владимир ПОЗНЕР, побывавший в Ереване в конце прошлой недели. Поводом к приезду стал выход в свет книги мэтра журналистики "Прощание с иллюзиями" на армянском языке. По инициативе директора ереванского издательства "Оракул" Рубена Ишханяна перевод осуществил Феликс Бахчинян.

КНИГУ "Прощание с иллюзиями" Владимир Познер написал почти 30 лет назад. Написал по-английски. В США она двенадцать недель держалась в списке бестселлеров газеты New York Times. Автор полагал, что сразу переведет свою книгу на русский, но, как он пишет в предисловии,"уж слишком трудно она далась мне, чуть подожду". Ждал восемнадцать лет - перевод был завершен в 2008 году. Еще три года он размышлял над тем, как в рукописи отразить эти прошедшие годы… Теперь эта книга доступна армянскому читателю. А читателю "ГА" мы предлагаем фрагменты из выступления Владимира Познера на встрече, состоявшейся в кинотеатре "Москва".

О технологиях и морали

"Способствует ли развитие технологий моральному улучшению человека? Не думаю совершенно, и мы имеем множество примеров того, что развитие технологий вообще - не только сегодня, но и в прошлом - никогда не влияло позитивно на моральное состояние общества или отдельно взятого человека. Скорее бывало, что наоборот.

НЕ ДУМАЮ, что нынешние новые технологии будут нас улучшать - мы и так не слишком замечательные. Но эти технологии дают нам невиданные ранее возможности. Как мы будем пользоваться этими возможностями, не очень известно. Я очень опасаюсь, что это может оказаться даже катастрофическим делом, потому что эти новые технологии могут быть использованы в конечном итоге для контроля, для управления людьми - в таком масштабе, о котором раньше никогда и не думали.

Это мои опасения. Насколько они оправдаются, это видно будет. Но то, что эти новые технологии никак не повышают наш моральный уровень, в этом я абсолютно убежден".

Об интервью из рая и ада

"Я не верю в потустороннюю жизнь и понимаю, что вряд ли встречусь с Леонардо да Винчи. Но может же быть, что я ошибаюсь? И вот если ошибаюсь, то я не хотел бы, чтобы он знал, какой вопрос я ему задам. Так что не скажу…

Я НЕ ЗНАЮ, что имел в виду Пикассо, когда говорил, что ненавидит людей, которые говорят о прекрасном, наверное, надо было бы у него спросить. Что касается меня, что для меня является прекрасным… Очень трудно ответить на этот вопрос. Наверное, искусство: музыка, живопись, литература. Для меня это самое прекрасное. Хотя природа, женская красота - все это относится к прекрасному... Заход солнца кое-где - совершенно феноменальная по красоте вещь... Это очень широкий вопрос, очень обширный, и на него можно ответить только такими общими словами. Поэтому мне очень трудно дать определение, просто перечисляю то, что я люблю...

А вот недавно в одном городе меня спросили - мы знаем, что вы атеист, но давайте сделаем вид, что это не так и что вы верите в существование рая и ада. Кто были бы трое людей в аду, у которых вы бы хотели взять интервью? Я никогда не думал об этом! В аду - там всякие злодеи, монстры. У них брать интервью неинтересно. А вот хорошо бы взять интервью у человека, который считал, что он делает хорошо для всех, а сделал ужас. И поэтому оказался в аду. Меня спросили - кто это? Я говорю - Владимир Ильич Ленин. Наверняка он в аду, наверняка он хотел сделать хорошо, и наверняка он сделал ужасно. А второго и третьего я до сих пор придумать не могу…"

О журналистах и бывших журналистах

"Я очень благодарен, что люди вот так ко мне относятся. Очень! Я считаю, что мне невероятно повезло. Но в то же время испытываю чувство неловкости, потому что ничего особенного, честное слово, я не делаю. Просто пытаюсь быть в своей работе честным - и больше ничего. И думаю о своей аудитории. Вот не о начальнике, не о правительстве, не о Путине, а о тех людях, которые меня смотрят. Это не героизм сегодня.

В СВОЕ время противостоять в каком-то виде власти было очень опасно. Сегодня это не так. Поэтому я действительно бесконечно вам благодарен, но каждый раз, когда происходят такие встречи, я чувствую себя неловко.

Сегодня я встречался с вашим премьер-министром и тоже думаю - ну и что! Ему что, делать нечего, что ли? Ведь премьер-министр! Ну, решил сказать мне "здрасьте!" - нет, продолжил со мной часа полтора. Он ведь когда-то был журналистом. И я подумал - в те времена, когда он был журналистом, он бы удивился, что с ним встречается премьер-министр? Наверное… Все-таки мы в очень разных ипостасях, если можно так сказать. Так что я испытываю определенные трудности при таких встречах. Я понимаю, если бы я пел или танцевал... Хотя вообще я пою - но только для своих близких".

О Германии, Турции и Геноциде

"Мое отношение к Германии, к немцам - это моя проблема. Просто я, в отличие от вас, помню. То, что было в 15 году прошлого века, если вам 21 год, для вас это рассказы. А для меня война - я в это время уже жил. Я помню оккупацию Парижа, я помню бомбардировки и, главное, я помню, как мне папа в Нью-Йорке показывал те ленты, которые немцы снимали в концлагерях. Они очень тщательно фиксировали то, что делали, и я их просто возненавидел за это.

ВМЕСТЕ с тем моя дочь любимая вышла замуж за немца и живет в Берлине - как говорится, если хочешь насмешить Бога, расскажи ему о своих планах. Мой внук родился в Германии, немец, он говорит по-русски, но с немецким акцентом. Помню, когда ему было лет десять, я его спросил: "А что тебе в школе говорят по поводу Гитлера?" Он ответил: "Нам в школе говорят, что не только Гитлер виноват, не только нацисты. Нам говорят, что виноват немецкий народ, который поддерживал их". И я тогда подумал: надо же! Иметь смелость, чтобы в школе учить своих детей тому, что твой народ был виноват в том, что происходило. Я шляпу снимаю перед немцами за это! Но, когда мне было 5 лет, папа с мамой были в Сопротивлении в подполье, а меня отправили в Биарриц, где жила их близкая подруга. Звали ее Маргерит.

И вот однажды я сидел на подоконнике и смотрел - напротив была больница, где выздоравливающие немецкие офицеры играли в футбол. Я смотрел с интересом, и вдруг железные пальцы взяли меня за ухо и сняли с подоконника.

Маргерит сказала мне, что я не смею смотреть на немцев, что у меня не будет ужина и что я отправляюсь спать. А в три часа ночи она меня разбудила, я оделся, и мы пошли на улицу. Мы шли - я очень хорошо помню, как много народу шло в сторону океана. Толпа! Но она сумела пройти сквозь эту толпу. Мы подошли к барьеру - огромная толпа и полная тишина. И вдруг я увидел внизу, как проплыл труп. Потом второй… Всего пять. Это были немецкие офицеры, которые пошли плавать, хотя им говорили, что там опасное течение, но они же высшая раса! Они утонули, а весь город знал, когда океан приносит утопленников... Маргерит взяла меня за руку, привела домой, сделала мне горячий шоколад, погладила по головке и сказала: "На таких немцев ты можешь смотреть!" Поэтому у меня сложно все, а для молодых это страшная, но история. И, конечно, то, что Турция не признает Геноцид, - это абсолютно недопустимо!"