ПУТЕШЕСТВИЯ ДУШИ

"Ереван во сне и наяву. Между двумя веками" - так назвал свою книгу, вышедшую на русском языке в издательстве "Гаспринт" в минувшем году, доктор филологических наук, известный литературовед и публицист Авик ИСААКЯН.

Большую часть ее составляют воспоминания и эссе автора о Ереване на грани двух веков. Книга вобрала в себя и золотую юность столичного подростка, увлекающегося фильмами, книгами, музыкой, и горькие познания зрелого человека, наделенного даром наблюдения, который позволяет ему в сумятице общественных явлений, человеческих образов и бытовых событий выделить главное, характерное и донести до читателей через точную фразу и запоминающуюся художественную деталь.

ВОЗМОЖНО, НЕ ВСЕ ВОСПОМИНАНИЯ, ЭССЕ РАВНОЦЕННЫ В ХУДОЖЕСТВЕННОМ ОТНОШЕНИИ, но в большинстве из них автор проявляет себя мастером тонкого психологического рисунка. В книге собраны также статьи, литературные исследования разных лет, беседы, охватывающие целый ряд исторических и современных тем литературной и общественной жизни, отражающих широкий круг авторских интересов. Но при всем многообразии жанров существует прочная связь, благодаря которой разнообразный на первый взгляд материал, образует цельную книгу, отличающуюся глубиной и живостью изложения и яркими человеческими характерами.

Книга охватывает хронологически небольшой период (1950 - 1990гг.), но фактически рисует широкую панораму общественной художественной жизни Еревана, уклада и быта людей, их интересов тех лет. Воспоминания Авика Исаакяна - это книга, полная любви и той сердечности, которая всегда отличала нашу мемуарную литературу.

Любовь к Армении - черта характера автора, и понимается она им не как некий долг, а как право человека на единственную родину при всей его открытости целому миру, всем людям и странам. В осмыслении нашего прошлого и современной социальной действительности он не ограничивается ироническим негативом. Он - носитель непритворного, глубоко сознательного пафоса, скрытой теплоты, патриотизма. Осмысливая прошедшие годы, Авик Вигенович ощущает в себе связь с традициями, с культурными корнями прошлого и остро переживает драматическую ситуацию нового времени. Путешествия души в прошлое будут часто встречаться на протяжении всей книги, они становятся свидетельством ушедшего века, которого больше не будет.

Пафос сохранения культуры и культурной памяти, проявленный к минувшему веку, обусловлен тем, что Авик Исаакян находит спасение в культуре, проецирует себя в прошлое, в его культурное пространство. Культура прошлого - это своего рода потерянный рай или утраченная родина, память о которой необходимо сохранить. Прекрасно сознавая, насколько изуродована была жизнь многих выдающихся людей в эпоху репрессий, он стремится восстановить забытые имена, сберечь и защитить ценности человеческой личности, взращенные культурой прошлых лет.

 ЖИВАЯ И ТРЕПЕТНАЯ ПАМЯТЬ МОЖЕТ БЫТЬ МОГУЧЕЙ ВОССОЗДАЮЩЕЙ СИЛОЙ. И воспоминания Авика Исаакяна убеждают в этом со всей очевидностью. Они обладают несомненными художественными достоинствами. И это делает их в высшей степени достоверными в качестве важного исторического показания.

С особым интересов читаются рассказы "Нарды", "Триумф", "Наши ахпары", "Кино "Наири". Автор весьма зримо воспроизводит течение обычной жизни полувековой давности, подробности повседневного человеческого существования, каждодневные дела и занятия своих героев, их привычки, особенности характера. Он до тонкости помнит их быт, устремления, круг интересов. Парикмахеры, портные, ремесленники, мужчины и женщины, люди разного общественного положения являются натурой для его описаний. Из этих воспоминаний возникает живая, колоритная, полнокровная картина ереванской жизни относительно недавнего прошлого. Например, эссе "Наши ахпары" написано настолько интересно, что не может не вызвать живого волнения.

"Вообще наши ахпары отличались своей индивидуальностью. Они не растворялись, как сахар в стакане чая: кортеж ремесленников, репатриантов, чистильщиков обуви - их называли "лакировщиками". Самым заметным из них был варпет Киракос, который очень долгие годы имел постоянное место слева от входа в гостиницу "Интурист". На низеньком стульчике сидел сам Киракос, а напротив, на стоящем на возвышении стуле, напоминающем оставшийся от театральной постановки трон, - клиент. Киракос сам изготавливал большую часть красок, имел щетки всех форм и размеров, одним словом - отборное хозяйство, принимаясь за дело, никогда не халтурил, делал свою работу "на отлично", и самая потрепанная обувь через 10 минут выглядела так, словно ее только что купили в магазине "Андре" в Милане. Чью только обувь не чистил Киракос, скольким людям поднял настроение и своим безупречным мастерством внушал уважение к этой, казалось бы, самой низовой работе.

Уместно ли заметить, что горбачевская перестройка смела и унесла, наряду с другими, и этих замечательных мастеров-ахпаров. Они были частью оригинального лица города...

Опустели кварталы наших "ахпаров". Сегодня редко кого из репатриантов встретишь в Арабкире, Киликии, Зейтуне, ну, чуть больше - в Ареше. Моя цель не в том, чтобы разобраться, почему они уехали, но мое сердце болит, что их нет в сегодняшнем Ереване. Их отсутствие очень заметно, они будто изначально были горожанами и придавали городу особый колорит, стиль, цвет, шик. Я вспоминаю их с тоской и никак не могу смириться с мыслью, почему и как состоялся "Исход из Египта" в обратном направлении".

 ВСЕ, О ЧЕМ ПИШЕТ А.ИСААКЯН, ПРИНАДЛЕЖИТ ЕГО ЛИЧНОМУ ОПЫТУ. И в том, что он не перешагивает его, а искренне и непредвзято повествует о происходившем, о том, что видел и чем жил - особая привлекательность и ценность его книги. Предвижу, что ее автора будут упрекать в идеализации прошлого и в чрезмерно доброжелательном отношении к отдельным людям. Подобные обвинения сейчас обычны. Но дело в том, что когда человеку перевалит за большую часть его жизни, то годы юности всегда представляются ему какими-то необыкновенно хорошими, независимо от того, были они счастливыми или нет.

А волею судьбы юность Авика была достаточно яркой, насыщенной событиями, интересной. Тогда еще жив был его дед - великий поэт Аветик Исаакян, которого окружали все выдающиеся деятели армянской культуры - архитекторы, художники, писатели, люди активные и деятельные, воображением и руками которых складывалась художественная жизнь страны. Исаакяна окружали также простые, казалось бы, не очень заметные люди, но по-своему украшавшие наш город, создававшие его неповторимый облик. Атмосфера дома его детства - живое воплощение духа искусства. Круг великого деда и отца - Вигена Аветиковича способствовал формированию интересов самого Авика, его пристрастий. Люди разных интересов, пристрастий, взглядов, идей... Мартирос Сарьян, Дереник Демирчян, Кочар, Гарегин Севунц, первый секретарь ЦК КП Армении Г.А. Арутюнов, Хачик Даштенц, Паруйр Севак, Грачья Ованнисян, Жирайр Инчеян, Ара Саркисян, Амазасп Асатурович Амбарцумян, кинематографисты, ремесленники, люди самых разных сословий и рангов...

Их существование на страницах воспоминаний не случайно. Армянское общество всегда держалось на подобных людях, от которых зависело его духовное процветание. Они оставили свой след, свою мету в жизни нашей страны. Судьбы искусства, театра, кино, живописи, архитектуры и повседневной жизни простых людей тесно переплелись в ту пору. Разногласия, а то и принципиальная вражда зачастую не препятствовали встречам, совместному времяпрепровождению, взаимным человеческим симпатиям. Твердость позиции испытывалась на страницах литературных изданий, но далеко не всегда в повседневной обстановке. Об этом в своей книге с непредвзятостью очевидца и талантом наблюдателя рассказывает Авик. Дружеские чувства возводились тогда в ранг самых таинственных и сильных. Герои этой книги были верны традициям дружбы, как самому высокому и бескорыстному из проявлений человеческого естества.

И еще. Что касается идеализации отдельных личностей, то Авик Исаакян всегда предпочитал и предпочитает думать о людях лучше, чем, может быть, они есть на самом деле. Возможно, это не всегда хорошо, но он таким родился.